Раздел сайта: Жизнь Матушки

Рассказы для детей о матушке Алипии

Братья и Сестры!

В 2016 году вышел в свет том “Стяжавшая любовь. Рассказы для детей о матушке Алипии”.

Рассказы для детей о матушке Алипии – литературно-обработанные в изложении для детей реальные истории,происходившие как при жизни монахини Алипии, так и совершившиеся по ее молитвам в Царствии Небесном.

Книга для младшего и среднего школьного возраста.

Перевод жития м.Алипии на испанский язык

Перевод Жития Блаженной монахини Алипии (Авдееевой) на испанский язык

(по материалам книги «Стяжавшая любовь»)

Екатерина Петровна Билецкая (Сапаридзе).

Филолог-учитель испанского языка.

k_biletska@ukr.net

La traducción al español de la Vida de la beata madre Mátushka Alipia

(basada en el libro “La que se granjeó el amor”)

Hay en la iglesia ortodoxa los devotos sinceros y piadosos. Son especialmente respetados y queridos por la gente. Goza de este amor popular la beata monja madre Mátushka Alipia (Avdéeva) de Kíev. Todo el mundo llega y llega a su capilla: los desdichados, infortunados, desesperados, los mendigos y los huérfanos, y nadie está privado de su atención, cuidado, amor, misericordia y consuelo. Los corazones de la gente lo sienten y responden al amor de la monja beata.

Están escritos muchos libros sobre su vida. Hay una enorme información sobre sus milagros, que, sin embargo, no podrá abarcar todos los hechos de la ayuda de Mátushka Alipia. Miles de estos hechos se conservan en las páginas de los corazones de la gente que ha recibido su misericordia, y es imposible describirlos todos, a causa de su multitud. No obstante, de la Voluntad Divina, se puede componer un resumen abreviado de su vida.

La vida de Mátushka Alipia había sido privada de la fama que cobró después de su muerte. Mátushka Alipia evitaba los elogios. La locura por Cristo, o la alienación, que es la hazaña ascética más difícil, fue su refugio salvatorio. La mayor parte de su vida, la monja no tenía domicilio fijo, evitaba el reposo y se hacía su vida más severa con numerosas ascesis.

Fue elegida de Dios desde su infancia. La monja Alipia (en el bautizo, Agafia) nació en Rusia en la región de Penza, en la aldea Výsheli del distrito Gorodíschensky, en la familia del piadoso campesino mordvín Avdéev Tikhon Sergéevich.

El libro eclesiástico de la iglesia de los Santos Apostoles Pedro y Pablo de la aldea Výsheli, que se conserva en el Archivo Estatal de la región de Penza, certifica el hecho del nacimiento de Agafia Tíkhonovna Avdéeva el día de 3 de marzo del 1905 (por el estilo nuevo, el 16 de marzo).

Su madre se llamaba Vassa Pávlovna. Fue bautizada el 4 (17) de marzo por los padrinos  Timoféy Guliaev y Anna Danílova. En el bautizo la futura monja llevaba el nombre de Agafia en honor de la Santa martirizada Agafia, su protectora celeste, a la que veneraba durante toda su vida.

Son conocidos muy pocos hechos de la biografía de Mátushka Alipia. Sin embargo, es posible resumir en pocas palabras la historia de su infancia.

La juventud de Mátushka Alipia pasó en el ambiente de los campesinos prerrevolucionarios. La observación rigurosa de las reglas religiosas, el ayuno, los rezos de sus padres le inculcaron las aspiraciones piadosas y el amor a todo lo eclesiástico y misericordioso. Su familia respetaba mucho a los Santos Apostoles Padre y Pablo, protectores de la iglesia aldeana. Mátushka les admiraba mucho hasta los últimos días de su vida.

El padre de Mátushka, Tikhon durante los ayunos comía sólo el pan seco y bebía la decocción de la paja. Su madre Vassa fue muy piadosa. En la familia había una costumbre de dar limosna a los pobres paisanos. Vassa le entregaba a pequeña hija una cesta con obsequios para que los huebiera repartido entre los campesinos que vivían en la miseria. Esto fue un ejemplo aleccionador de los padres a su hija. Agafia heredó las  virtudes de sus padres por completo.

Cuando sus padres estaban de viaje, su piadosa hija pastaba los aves de corral y el ganado. El alma infantil era abierta para el Dios, por eso Él le permitía contemplar lo que la otra gente no podía verlo. Adivinaba las intenciones de los almas de los campesinos que iban los domingos a la liturgia: veía muy claro quién iba a la iglesia para orar y quién iba allá para gallardear.

La niña era muy quieta, pensativa y oraba mucho. Hacía estudios en el colegio. Sabía leer y escribir y dedicaba su tiempo libre a la lectura de los libros sagrados, especialmente le gustaba leer el Salferio, su libro preferido. En la juventud Agafia siempre llevaba consigo el Salferio. Cuando estaba de visita, no entretenía su mente con las conversaciones vacías, sino leía salmos y oraciones en un rincón de la casa mientras otras personas estaban hablando.

La infancia plácida en el seno de la familia fue el fundamento espiritual de las futuras hazañas ascéticas. No en vano, en la edad madura Mátushka decía: “La campesina trabaja en el campo con el sudor de la frente, glorifica al Señor, y se salvará”. Mátushka conocía el precio del trabajo duro de los campesinos que en combinación con la oración sincera podría dar buen fruto y el perdón de Dios. Acostumbrada a trabajar, Mátushka Alipia durante toda su vida agotaba su cuerpo por el ayuno, vela, oración y por el cuidado por los prójimos, peregrinos, infortunados, mendigos.

En los años de revolución y fracaso de Rusia, Mátushka era todavía bastante pequeña. Los rebeldes hechos históricos ofuscaron su niñez feliz. Estas pruebas tuvieron que llegar para templar y vigorizar el ánimo de los elegidos de Cristo. En los años 70, la monja explicó el sentido espiritual de la revolución: había venido para “curar” a la clerecía y a todos los creyentes  flaqueados en su fé.

Durante la guerra civil perecieron los padres de monja, Tikhon y Vassa. Fueron fusilados en su casa por el destacamento de guardia rojo. La niña estaba auscente en aquel momento terrible. Al encontrarla viva, su tío se la llevó consigo a su casa donde ella vivió cierto tiempo. Dentro de algun período, pequeña Agafia cayó en la prisión de S.M. Budionyi. La pobre huérfana lloraba tanto que sus lágrimas emocionaron  al mariscal, y él dió la orden de dejarla irse.

Según los relatos de los parientes de Agafia, la jóven varias veces partió a la peregrinación a los lugares sagrados. Recuerdan hasta ahora sus visitas y conversaciones sobre el Dios, la fé y el Reino de los Cielos. Sabían que Agafia era una persona muy devota y de temple monástica. Peregrinaba a los conventos y a otros lugares sagrados que se habían quedado ilesos de la completa devastación. Vivió también en Penza en la casa de una familia devota, y asistía a la iglesia de las Santas Mujeres Miroforas. Las hijas de aquella familia posteriormente se hicieron monjas ascetas [skemamonjas] del Monasterio Flórovskiy en Kíev.

Sufriendo privaciones y dolores de la revolución y guerra civil, contemplando la lucha del poder contra la iglesia, Mátushka Alipia realizaba su hazaña imperceptiblemente para la gente. Solamente Dios sabía sus lágrimas, rezos, ruegos, penas, solamente Él veía en lo escondido de su alma. Nadie más se daba cuenta de cómo le dolía corazón destrozado. Pero habían cosas que no pudieron escaparse de la mirada humana.

Las pruebas duras de la juventud de Mátushka ni la quebrantaron ni la exasperaron, sino, en contrario, la hicieron más delicada, compasiva y sensible. Estaba dispuesta a dar el último pedazo de pan al hambriente, conocía la fuerza del rezo, el precio del trabajo, de las obras buenas e incluso de la limosna. Iba por la vía del hacimiento espiritual en la lucha constante contra el diablo y contra las pasiones personales para recibir el perdón de Dios. Como resultado, el Espíritu Santo la proveó de Gracia Divina.

Contemplando el sufrimiento de la gente, la devastación total, las tragedias humanas, Mátushka Alipia sentía un gran amor a todo el mundo. Se sabe que el amor es un don de Dios. Y el amor le obligaba a sacrificar su alma para el salvamento del prójimo. No tenía miedo de las tentaciones, esfuerzos, dificultades, lágrimas, ni de la venganza del diablo. No temía a nadie excepto del Señor.

Después de la guerra civil y el corto período de paz inestable empezó la guerra espiritual contra la iglesia y el Dios, la guerra del ateísmo belicista. Por todo el país pasaron las olas de las represiones de la clerecía y de los laicos. En las filas de los guerreros del Cristo estuvo Mátushka Alipia. El lugar de su prisión no se sabe exactamente. Las audiencias judiciales en aquellos tiempos fueron momentáneas, sin dar con el quid de la cuestión. La afiliación cristina de una persona fue un motivo ponderable que llevaba a la sentencia póstuma. Espera de muerte, humillaciones e interrogatorios eran una prueba muy dura para la jóven.

En las condiciones difíciles de la prisión Mátushka incluso se ingeniaba para enviar las cartas a la libertad con llamamientos fervorosos a defender la fé ortodoxa y amar a Dios. No se sabe cuánto tiempo Mátushka estuvo en la prisión. Tenemos las confirmaciones de los descendientes de las personas que la visitaron en la prisión y los que actualmente viven en Australia. Ya siendo bastante joven, Mátushka Alipia poseía el don de la clarividencia y de la oración eficaz, pero para sí misma ella no le pedía nada al Creador.

Mátushka Alipia cayó en la celda para los condenados al fusilamiento. Posteriormente, Mátushka contó que por último en la celda habían quedado con ella solamente un  sacerdote y su hijo. El sacerdote había celebrado la misa de réquiem por los presos, y le dijo a la monja que ella se quedaría viva. El Santo Apostol Pablo la liberó de la prisión. Doce días iba por el acantilado, por los montes. Las cicatrices en su cuerpo le recordaban aquel pasaje toda la vida.

No tuvo documentos ni dinero ni refugio. Tampoco estuvo inscrita en el padrón lo que en los tiempos soviéticos fue inadmisible. Pero el Dios la ayudó y la protegió de los perseguidores.

Mátushka salió de la prisión aproximadamente en el año 1939.

Poco tiempo después empezó la Gran Guerra Patria. Según los relatos de Mátushka Alipia, ella pasó cierto tiempo el los campos de concentración. Gracias a los dones del Espíritu Santo, les ayudaba a los presos a huir, y al poco tiempo el Dios le ayudó a ella a salir de la prisión. Al pasar por el territorio ocupado y por la línea del frente, la monja se encontró el refugio en una familia numerosa en la aldea Kapitánovka, que actualmente se sitúa a lo largo de la vía Zhytómirska cerca de Kíev.

Es conocida una ocasión cuando Mátushka Alipia hacía noche en una aldea. La dueña de la casa que la había amparado le hizo cama en una habitación, y la pequeña hija de esta dueña la pidió a su madre que le permitiera dormir junto con Mátushka. El día siguiente la niña contó que Mátushka no se había acostado, sino había estado orando de rodillas durante toda la noche. La monja siempre era fiel a su regla irrevocable de pasar las noches en vela y no dejar descansar a su cuerpo.

Mátushka relató sobre su peregrinación a la Catedral Sviato-Tróitskiy donde habían yacido las reliquias del Santo Feodosiy Chernígovskiy. Iba a pie, pasaba las noches en bosques y campos, bajo el cielo abierto.  Al venerar las reliquias del santo, Mátushka Alipia le pidió al mayordomo de la parroquia que le permitiera pernoctar en su casa, pero recibió su denegación. El mayordomo le dio la espalda y se fue. Pero Mátushka impulsada por el Espíritu Santo siguió sus pasos ya que sabía que no en vano el Señor la había enviado a aquella casa.

Camino de casa la esposa del mayordomo le salió a su encuentro sollozando, y  desesperada le comunicó a él que su pequeña hija se había atufado. El hombre y Mátushka Alipia entraron corriendo a la casa. Los padres le dejaron entrar. La peregrina sacó el frasco con el agua bendita o ¨el agua viva¨ como lo llamaba alegóricamente, la hisopeó con este agua a la niña y le virtió un poco en su boca. La niña volvió a la vida, sus padres se alegraron y en prueba de su gratitud decidieron proponer a Mátushka que se quedara en su casa, pero Mátushka ya se había ido.

He aquí lo que sucedió en Bielarús en los años de postguerra y hambruna. En el mercado Mátushka vió a la muchedumbre de la gente rodeando a los esposos que estaban llorando porque el cerdo, que querían vender para ganarse el dinero, empezó a espichar. Cuando el cerdo se puso azul, Mátushka se abrió paso y, orando en secreto, le dió al cerdo un poco de brea. En seguida el cerdo volvió a la vida. La gente sorprendida notó la auscencia de su salvadora. Se puso a buscarla pero Mátushka ya había desaparecido en la muchedumbre. Cuando al fin la siguieron y la preguntaron sobre su remedio maravilloso, les respondió que se habían equivocado y que el verdadero médico ya se había ido.

En los años de la Gran Guerra Patria Mátushka llegó a Pecherska Lavra (Monasterio de las Cuevas de Kíev) que era el amparo espiritual para el alma que buscaba a Dios. En aquel entonces allí se reunía mucha gente de todo el país, especialmente de Rusia. El monacato de Lavra se distinguía por su alta espiritualidad: eran los frailes clarividentes y prudentes en la vida espiritual, que habían sufrido duras penas en el exilio: el Reverendísimo Kuksha Odesskiy (Velichko), el archimandrita Kroníd (Sakún), el lugarteniente de Lavra y el padre espiritual de Mátushka Alipia. Fue aceptada por padre Kroníd y recibió la Tonsura y el hábito con el nombre de Alipia (en honor del Reverendísimo Alipiy Pecherskiy, el famoso monje, santo y pintor de los iconos). Después de la muerte del archimandrita Kroníd, su padre espiritual fue el skemamonje Damián (Korneichúk). Padre Damián era una persona muy sabia, clarividente, el antiguo lego del Reverendísimo Ióna.

En el monasterio Mátushka pasaba sus días en las labores: fregaba, limpiaba, asistía a  las misas. Durante tres años llevaba una hazaña ascética secreta en el hueco de un viejo tilo situado cerca del pozo del Reverendísimo Feodosiy Pecherskiy. La hazaña le fue bendecida por el archimandrita Kroníd. Por las noches la asceta permanecía de pie rezando en el hueco del árbol a pesar de los fríos invernales y calores estivales. Padre Kroníd le traía pan seco una vez al día, le decía “Sálvate”, y se retiraba. El tilo precitado no se conservó hasta hoy día.

A pesar de las condiciones de la falta de las comodidades necesarias de pleno valor, Mátushka Alipia era muy aseada, pulcra, llevaba la ropa limpia y el pañuelo níveo en su cabeza. Nadie habría dicho que ella fue peregrina o huérfana.

Instalarse en el monasterio fue muy difícil porque el poder ateista no les prestaba la inscripsión en el padrón a los forasteros. Las mujeres que querían vivir en los monasterios se veían obligadas a irse a otros monasterios que tenían la posibilidad de darles el refugio. Gracias a la ayuda de Dios, Mátushka Alipia siempre vivía en Lavra. No usaba el hábito monástico. Llevaba las vestimentas laicales. A fuerza del ateismo del poder, en aquel tiempo fue difundido el fenómeno de la Tonsura secreta, o el modo de vivir en el mundo urbano como el monje.

En Lavra Mátushka Alipia seguía el ejemplo de sus padres espirituales y de otros monjes sabios. Por ejemplo, el Reverendísimo Kuksha enseñaba a los frailes que cumplieran con sus deberes en secreto, que oraran en secreto y sin cesar, se resignaran y tuvieran paciencia. Fue una escuela de la vida espiritual que le dió muchas lecciones valiosas a la asceta.

El camino a la santidad es espinoso, y sólo los resignados y los pacientes  lo pasan hasta el fin y reciben perdón de Dios.

La ayuda de Mátushka Alipia a los sufridos era desinteresada. Ella no se enorgullecía, siempre trataba de ser humilde, modesta y poco locuaz. Disimulaba sus virtudes, aspiraba a difamaciones, soportaba con resignación la calumnia.

Después de la muerte del archimandrita Kroníd, su posterior padre espiritual Damián le dio la obligación de vivir en el pasillo de un edificio donde se alojaban las celdas de los monjes ancianos de Lavra. Fue una escuela de resignación, paciencia, vela y oración que vigorizó el ánimo de Mátushka Alipia en la lucha constante contra los pensamientos pecaminosos y contra los espíritos malignos.

El cierre de Pecherska Lavra fue una tragedia para Mátushka Alipia, dolor de su corazón sufriente, ya que ella amaba a Dios con todo su ser. En su vida empezó el período de vagabundeo y de pruebas duras. Le daban el asilo, la acogían radiantemente, pero la asceta no se buscaba la vida confortable y fácil. Al contrario, se refugiaba en los sótanos fríos y húmedos donde habían muchas ratas, tenía hambre, sufría muchas privaciones. Los años de las pruebas severas no la rompieron sino, al contrario, la vigorizaron, le ayudaron a arrastrar su cruz monástica.

Acosutumbrada al trabajo difícil y al hacimiento espiritual constante, Mátushka Alipia tenía muchas ocupaciones: trabajaba a jornal, en las construcciones. Sin embargo, siempre era fiel a su regla de pasar las noches en vela, rezando con ardor a Dios. Su cuerpo agotado no sabía qué es el reposo: Mátushka no dormía en la cama ni en la juventud ni en la edad madura.

En el año 1961, Mátushka llegó a ser la parroquiana de la iglesia de la Ascención en Demíevka que era muy famoso en Kíev. Este distrito de la ciudad en aquel entonces fue conocido como Stálinka. Muchos monjes fueron los parroquianos de aquella iglesia. Mátushka Alipia se distinguía entre ellos por su alta espiritualidad,  rezos ardientes al Dios y clarividencia.

Ya entonces Mátushka Alipia asumió a realizar la hazaña ascética de la locura por Cristo, que es la más difícil de las hazañas ascéticas es que el loco por Cristo da en ofrenda a Dios todo su ser y su mente para provocar risas y humillaciones de la gente. La conducta de un loco por Cristo parece ridícula, provocadora, pero, en realidad, lleva un sentido muy profundo que se revela dentro de cierto tiempo. Con sus ojos clarividentes el verdadero loco por Cristo contempla los misterios espirituales y los envuelve en símbolos y signos.

Mátushka Alipia asistía a las misas en la iglesia de la Ascención. Muy a menudo oraba varias horas dentro de la iglesia, ante el ambón y detrás del altar en el patio interior de la iglesia.

No soportaba que alguien estuviera escuchando la misa sin veneración. Si una persona estaba conversando durante la liturgia, Mátushka se le acercaba tranquila, le miraba a los ojos, y esta  persona comprendía su alusión y dejaba de hablar. Si esto no ayudaba, Mátushka podía golpear varias veces con su vara sobre el suelo.

Cuando Nikoláy Fadéev se hizo el superior de la iglesia de la Ascención, Mátushka Alipia le acogió con el pan en las manos. El sacerdote lo tomó y lo besó con veneración, pero Mátushka le siguió y le dijo ¨¡Espera!¨, tomó este pan y lo partió a medias. El sacerdote entendió que no oficiaría mucho tiempo en esta iglesia. Dentro de tres meses le trasladaron al oficio  a Vladímirskiy Sobór. Nikoláy Fadéev y sus hijos espirituales le respetaban mucho a Mátushka, le pedían sus consejos y que rezara por ellos.

El siguiente superior de la iglesia de la Ascención fue Alekséy Iliúschenko que también le respetaba mucho a Mátushka Alipia. Una vez la monja beata tomó el rosario y lo llevó solemnemente a la Puerta Santa mientras que se estaba celebrando la misa. Cerca del icono del  Salvador abrió con su vara la puerta diaconal y le llamó sonriendo al sacristán y le dijo: “Toma y entrégalo a aquel alto monje pelioscuro”, indicándole al padre Alekséy. ¡Pero él no era monje! La profecía se cumplió dentro de un mes: al día siguiente después del día de la Ascención, Alekséy tomó el hábito y la Tonsura con el nombre de Varlaám, y dentro de poco tiempo fue celebrada la ceremonia de su quirotonía obispal. Así que no en vano Mátushka Alipia le había entregado el rosario.

En aquel período de tiempo con la ayuda de Dios, Mátushka Alipia se encontró la vivienda en la calle Golosíyivska. Fue una habitación en la casa destinada a la demolición. Allí la monja vivía y recibía a los visitantes. A menudo la gente le pedía sus consejos en la iglesia después de la misa. Desde aquel entonces Mátushka Alipia se hizo también la maestra y consejera espiritual.

En la ortodoxia a tales personas les llaman los “stártsy”, que son los guías espirituales cuya sabiduría se remonta tanto a la experiencia, como a la intuición. Se cree que a través de la práctica del ascetismo y una vida virtuosa, el Espíritu Santo les provee de dones especiales a los startsy, incluyendo la habilidad de curar, realizar profecías y proveer una guía y dirección espiritual efectiva. Los startsy son tomados por los creyentes como un ejemplo de santa virtud, fé incondicional y paz espiritual. Ese nombre lo obtienen cuando el pueblo, tanto laicos, como clérigos, comienza a reconocer y venerarlos como tales, observando su fuerza y pureza espirituales. Los startsy, que se creía tenían la habilidad de percibir los secretos del penitente antes de haberlo conocido, eran empleados como confesores a pesar de que no todos obtenían el rango de sacerdote. Los penitentes solían visitar a los startsy, cuando estos no se encontraban recluidos voluntariamente, para conversar con ellos, solicitar favores curativos o bendiciones (se creía que las bendiciones de un starets, así como sus plegarias, eran particularmente efectivas), confesarse o rezar bajo su guía. En algunos casos, la figura del starets poseía una autoridad ilimitada en el terreno religioso, dado que cuando un penitente se sometía voluntariamente a ellos en la búsqueda de la bienaventuranza y la verdad, las obligaciones que le eran impuestas sólo podían ser retiradas por el stárets que las estableciera.

Mátushka Alipia siendo “stáritsa” sirvió a la gente en consejos, rezo, en el cuidado por el salvamiento de sus almas y en su precepto. Arrastró esta cruz penosa hasta los últimos días de su vida.

Gracias a una parroquiana, Mátushka dentro de algun tiempo se mudó a una casa semidestruída en la calle de Polkovnik Zatevakhin, 7. Era una pequeña habitación con el pasillo  en la segunda mitad de la casa situada cerca de Golosíyivska Pústyñ, el lugar pintoresco, el ermita, o la skita, de Pecherska Lavra, donde se sitúa el Monasterio de frailes “Golosíyivskiy”. Estuvo arruinado por el poder ateísta. No obstante, en el cementerio, detrás de la iglesia de Madre de Dios “Fuente Viva” arruinada, a menudo se reunía la gente para honrar la memoria del Reverendísimo Alekséy Goloséyevskiy (Shépelev) enterrado allí. Mátushka Alipia fue la continuadora de su hazaña ascética oracional, ella encendió la vela espiritual de la fé y de la devoción.

La segunda mitad de su casa fue demolida, y, más tarde, los admiradores de Mátushka la guarnecieron con el ladrillo y recubrieron el tejado, instalaron la electricidad y colocaron las cañerías.

Con una parte la casa dio al barranco profundo donde la monja estaba rezando muy a menudo. Ella misma se cavó los peldaños en las cuestas de aquel barranco  para bajar y subir. Abajo del cementerio los lagos ornamentaban los cerrillos boscosos. La naturaleza con su bellez y sosiego completaba la acción de la maldad inhumana que había caído sobre el convento.

Las puertas de casa de Mátushka Alipia estaban abiertas para todo el mundo. La cantidad de los visitantes era muy grande. A todos ellos les recibía con gran amor y cariño. Sabía de antemano quién vendría, y para cada uno le preparaba una comida sencilla pero muy rica, consagrada con su rezo constante. Les daba a sus visitantes un modesto obsequio, pan, les acompañaba hasta la portezuela persignándoles con la cruz y rogando por ellos con celo a Dios. Y lo más importante era que cada uno había recibido calma, alivio de los dolores, ayuda, apoyo y resolución de  los problemas. La gente de todos los rincones la URSS venía a su celda modesta. A nosotros, los simples mortales, nos parecería extraño ver a una mujer pobre, llevada de ropa zurcida y vetusta, que hubiera tratado imparcialmente a cualquier persona por rica o pobre que fuera. Los altos funcionarios y los militares, la gente sencilla, los niños y los adultos, los monjes y los laicos acudían a su amparo oracional para que solicitara por ellos al Señor. La lisonja e hipocresía le fueron ajenas a Mátushka Alipia. Admiraba y amaba la imágen de Cristo en cada persona según el principio: “No harás injusticia en el juicio; no favorecerás al pobre ni complacerás al rico, sino que con justicia juzgarás a tu prójimo”.

Es imposible contar todos los hechos de su clarividencia y de los milagros producidos por Dios mediante sus rezos. ¡Cuántos esfuerzos había que aplicar para escuchar a cada uno, darle de comer, encontrar un enfoque individual a cada persona, rogar por ella a Dios, sacrificar el alma y corazón para compartir sus penas, para prevenir la maldad del diablo, para curar sus enfermedades! Mátushka Alipia trabajaba insistentemente en esta liza.

Dios le revelaba a Mátushka los pensamientos, los pecados cometidos, el pasado y el futuro de las personas, y era muy difícil y doloroso para la monja beata ver a la criatura de Dios caída y destrozada por los amaños del diablo.

Sin duda, Mátushka Alipia era una persona apocada, tenía un corazón omnicomprensivo. Sufría con todo el alma por todos sus hijos espirituales.

La monja recurría a la demencia aparente, hablaba alegóricamente para disimular sus dones espirituales. Para que el pecador llegara a la penitencia, Mátushka se atribuía sus pecados a sí misma, como si élla hubiera cometido el pecado. El lenguaje de Mátushka Alipia no contenía las palabras del género masculino. Hablaba mucho el idioma mordvínico para que su interlocutor no comprendiera las palabras de su oración.

Mátushka Alipia nunca se ofendía a nadie, nunca mantenía su punto de vista, nunca se elogiaba a sí misma, nunca se justificaba, nunca sacaba ventajas de algo, nunca buscaba comodidades, como lo es propio a nosotros. Somos como los ciegos, no vemos lo que pasa en nuestro alrededor. La conducta y la manera de pensar de la asceta era completamente diferente. Mátushka veía la esencia espiritual de lo que sucedía.  Seguía el mandamiento de Jesús “Pero yo os digo: Amad a vuestros enemigos, bendecid a los que os maldicen, haced bien a los que os aborrecen, y orad por los que os ultrajan y os persiguen”. Mátushka no se comunicaba con la misma persona, sino con el ser espiritual que fue culpable en el decaimiento de la persona. Mátushka Alipia nunca le reprochaba a nadie en sus errores, sólo le indicaba lo pecaminoso de su conducta, y le conducía a cada uno al arrepentimiento. No se aprovechaba de su autoridad espiritual, siempre era humilde. Se dirigía con la oración sincera al Dios, y en seguida recibía su ayuda y respuesta. “¡Padre!”, exclamaba ella con todo su corazón, y el Dios como su verdadero padre le respondía a sus llamadas fervorosas.

En aquel período de tiempo Mátushka empezó a usar los cilicios. El primer cilicio era un atado de muchísimas llaves de hierro. Lo llevaba en su cuello. Las llaves tenían un sentido simbólico. Por cada persona que Dios le había enviado para su salvarla del pecado, se ponía a aquel atado un nuevo llave grande. “Son las llaves para las celdas del cielo”, se lo explicó una vez a un hombre que le había preguntado para qué necesitaba tantas llaves.

El segundo cilicio que llevaba en los hombros junto con una viga de madera era el icono de la santa martirizada Agafia, su protectora celeste antes de recibir la Tonsura. Parecía que bajo su ropa tenía una joroba.

En la iglesia ortodoxa hay una tradición de traer para la misa de difuntos diferentes alimenticios, tales como: pan, harina, mantequilla, sémola, alforfón, aceite vegetal, vino de Cahors etc. Son como una limosna por los almas de los difuntos. Después de la misa el sacerdote del templo los reparte entre los mendigos, sufrientes, pobres, huérfanos, o los envía  a los carceles, asilos de ancianos, orfanatos.

Mátushka Alipia también tenía la costumbre de llevar un gran saco con pan, huevos y otros productos a la iglesia para la misa de réquiem. El peso de la carga era de 10 a 15 kg. El saco con los alimenticios se colgaba en su vara y así lo llevaba en los hombros a la iglesia.

El dinero de la limosna Mátushka no se apropiaba nunca. Por aquel dinero compraba las velas para encenderlas en los grandes candeleros del templo, lo donaba en las necesidades de la parroquia, a veces les daba el dinero a sus visitantes pobres o a los que la habían ayudado en algo.

El mueblaje de la celda de Mátushka Alipia era muy sencillo: una cocina de gas, una cama con diferentes saquitos, la mesa y las sillas. Había ocasión cuando una monja quiso hacerle la reparación de la celda, pero la beata en seguida le dijo, “¿a qué te viene esta basura, mi querida?”

Mátushka Alipia se despertaba muy temprano, a las cuatro de la mañana, por las noches permanecía rezando de rodillas al Señor. Muy de madrugada empezaba a preparar la comida para sus visitantes, y sabía de antemano cuántos huéspedes vendrían. Luego iba a pie a la iglesia llevando un saco pesado de comestibles en sus hombros. Se ponía a la mesa sólo después de la segunda liturgia (en la iglesia ortodoxa hay dos liturgias, la primera y la segunda), y obligatoriamente les daba a comer a sus visitantes.

Había una regla que conocían todos sus visitantes, después de comer tenían que ir a la sepultura del Reverendísimo Alekséy Golosíyivskiy para honrar su memoria y rezar.

Mátushka comía una vez al día, en muy pocas cantidades. Pero a los visitantes les agasajaba generosamente. La comida era bendecida con su sagrada oración, y la gente se curaba de las enfermedades, recibía la bendición del Espíritu Santo que vigorizaba su ánimo.

La comida preparada por Mátushka Alipia tenía la propiedad de aumentarse en cantidad. La monja beata servía el borsch y la papilla. Preparaba papilla de alforfón, de mijo limpio o de arroz con leche. También repartía entre todos los visitantes los grandes pedazos de pan con las lonchas de tocino.

Mátushka preparaba la comida en una cazuela de tamaños medios. Como lo confirman los testigos, el volumen de los ingredientes para el borsh y la papilla superaba el volumen de la cazuela. La gente venía y venía a su celda, pero la comida bastaba para todos. Una cazuelita cabía una inmensa cantidad de la comida. Esto fue un milagro inexplicable.

Una vez los visitantes estaban almorzando en su celda. La lega estaba echando el borsch en los platos, y se amargó al ver a la gente llegando y llegando a la celda, pensando  que la comida no sería suficiente para todos. Pero Mátushka Alipia al leer sus pensamientos le dijo que no se apenara, que el borsch bastaría para todos. Para el asombro de todos, así resultó. Fue un milagro divino, cuyo sentido profundo conocía sólo el Dios y Mátushka Alipia. Los enfermos incurables al comer lo preparado por la monja se curaban, se olvidaban de sus enfermedades como si no las hubieran tenido en absoluto.

Hay una historia muy difundida entre los admiradores de Mátushka Alipia sobre su papilla de arroz. Una de las testigas cuenta: “Una vez he venido a su celda. Mátushka anda por el patio y dice: “Ahora vamos a comer la papilla.” El hornillo está en el patio, y mi mamá está preparando allí una papilla de arroz. Por la edad madura de mi madre, Mátushka la ha llamado  “Baba” (lo que en ruso significa “abuela”). Me he acercado a mi madre y he contemplado la situación siguiente: la cazuela llena hasta los bordes, la papilla hirviendo, ¡y no se evapora! Mátushka Alipia ha llevado acerca de 30 (¡) huevos y dice: “Baba ¡bate los huevos en la escudilla!” Mi madre ha batido 5 huevos, pero Mátushka le ha dicho con asombro: “¡Bátelos todos!”, y ella misma ha batido todos los huevos y los ha echado en la cazuela. Miro con temor de que todo se desborde al hornillo, pero para mi gran sorpresa todos los huevos han cabido en la vasija. Luego Mátushka ha llevado un trozo de 1 kg de mantequilla, y también ha cabido. La papilla está hierviendo en la cazuella rellenada, ¡pero no se evapora! En seguida, veo que lleva 1 litro de leche, lo vierte en la cazuela. ¡No creo a mis propios ojos!  Le digo  a Mátushka: “Mátushka, la cazuela es muy pequeña para tantos productos, no cabrán”, y ella me contesta con su suave sonrisa “¡Cabrá! ¡Aún más cabrá!” Y ha echado allí 1 kg de azúcar. Esto ha sido un milagro de Dios.”

Una mujer que había sufrido la enfermedad del estómago y no había podido alimentarse muy largo tiempo a causa de dolores agudos vino a la celda de Mátushka. No le dijo de qué padecía. La monja la recibió cordialmente y le preparó una tortilla de 30 (¡) huevos y de 1 kg de mantequilla. La mujer se la comió por la bendición de Mátushka, y para su asombro, el dolor se fue y ella se curó.

De la misma manera se curó una monja. Su estómago no pudo tomar cualquier comida. Ni los anestéticos ni otros remedios le aliviaban sus dolores. Vivió un mes sin comer en absoluto, no podía andar ni erguirse. Mátushka Alipia le preparó el borsch añadiendo allí un tarro de pasta de tomate y un tarro de los setas pasados el plazo. La mujer se vio obligada a comerlo, aunque no quería hacerlo, y hasta se escondió detrás de los presentes en la celda para que Mátushka no la viera y no la obligara a ponerse a la mesa. Y se curó.

Tales ocasiones habían muchísimas.

Mátushka Alipia curaba a la gente enferma mediante la comida, la brea y el ungüento. El último lo preparaba de la grasa y de las fresas. Vemos que los componentes de estos “remedios” en realidad no poseen propiedades curativas. La curación se efectuaba mediante la oración y la bendición de la monja anciana. Mátushka Alipia evitaba incluso el nombre de la “taumaturga”, y hacía a la gente pensar que la curación se había producido con la ayuda de los productos habituales. A Mátushka Alipia no le gustaba hacer el papel de la maestra espiritual altanera y enfática. Todo lo que hacía, lo hacía en secreto, trataba de disimularlo. Ayudaba a la gente por el mandamiento del Salvador “que no sepa tu mano izquierda lo que hace tu derecha”.

Una mujer padecía el cáncer de la mama. Tuvo que hacer la operación pero Mátushka Alipia le prohibió hacerla, “Te acuchillarán”, le dijo a ella, y la bendijo que se aplicara la venda con el ungüento a la mama afectada sin quitársela durante tres días. Fueron tres días del dolor insoportable para la mujer, pero ella no violó la bendición. Cuando Mátushka le quitó aquella venda, vio en vez del tumor un gran absceso, tamaño de una gran hogaza de pan. Mátushka la bendijo a la mujer a sajarlo en el hospital. Dentro de dos semanas el tumor se fue sin dejar rastro.

Cada miércoles y viernes durante todo el año Mátushka Alipia no comía y no bebía nada en absoluto. Una vez la monja dijo “¡Cómo si me quema algo por adentro! ¡Cómo quiero beber!”, pero no bebió. Tampoco bebía y comía durante la primera semana de la Cuaresma y durante la Semana Santa.

Había guardado ayuno dos semanas durante una sequía. Cuando por fin llovió, se alegraba como una niña pequeña cogiendo las gotas de lluvia con sus palmas.

Una vez los estallidos de los truenos presagiaron un aguacero. Mátushka le pidió a Dios que lo suspendiera y que diera tiempo a almorzar a la gente. “¡Deja a la gente comer! Oremos y comamos de prisa, que Dios se había apiadado”. Después de comer, en seguida empezó a llover.

En las Pascuas, una visitante violó la bendición de la beata y llenó las copas de los presentes con el coñác. Había sido un pecado grave, y Mátushka Alipia se guardó el ayuno durante todo el año  hasta las siguientes Pascuas.

Mátushka Alipia prevenía a todos de la vanilocuencia. No le gustaba el cotilleo y conversaciones vacías. En su celda reinaba una atmósfera del silencio celeste. Muy a menudo estaba rezando en el barranco y en el bosque, y en el jardín detrás del altar de la iglesia de la Ascención. Ciertas personas confirman que una vez Mátushka estaba rogando con fervor a Dios exclamando el nombre de alguna mujer. Tiempo después resultó que aquella mujer había sido salvada del peligro mortal.

La monja nos dio el ejemplo del rezo celoso por los difuntos. Si alguien tenía los problemas graves, le aconsejaba que llevase a la iglesia los productos para la misa de réquiem para que los parientes difuntos orasen por ellos, y el Dios les concediera el consuelo y el indulto. Durante toda la vida, Mátushka rezaba al Señor por sus padres Tikhon y Vassa, y por sus abuelos y abuelas Sergíy, Domna, Pablo y Efimia. Les pedía a todos sus admiradores espirituales que orasen por el reposo de sus almas. El testamento se guarda hasta hoy día por cada persona que acuda a su amparo.

Mátushka sabía de antemano quién vendría de visita a su celda. Sus hijas espirituales cuentan que ella llamaba a las personas que tendrían que venir cuando ellos apenas estaban camino de su celda. “¡Ven, te espero!”, y dentro de cierto tiempo llegaba la persona a la que Mátushka había llamado.

Gracias al don de clarividencia, veía a distancia lo que estaba ocurriendo con sus hijos espirituales. A fuerza de sus rezos, la gente recibía de Dios la ayuda en resolución de los problemas.

Mátushka Alipia a distancia reñía a los ofensores de las personas que llegaban a pedir su ayuda. Por ejemplo, había ocasión, cuando Mátushka exclamó varias veces “¡Devolvedle el apartamento, devolvédselo!” a alguien quien le había privado de apartamento a su hijo espiritual, y más tarde, aquel ofensor vino a la organización de la adjudicación de los apartamentos, y desistió de sus pretensiones.

La monja clarividente siempre y en todo agradecía a Dios. Su gratitud al Señor era inmensa. Agradecía a cada persona que la había ayudado en algo, o hecho una buena obra, o pensado algo bueno de ella. “¡Gracias!”, ”¡Te doy muuuchas gracias!”, decía Mátushka.

Una vez llovió, y Mátushka se caló hasta los huesos y tiritó de frío. El amo de una casa le dejo pernoctar. Dentro de unos días, su esposa la encontró en la iglesia, y Mátushka Alipia le dijo “Tu marido está inscrito en el Libro de Dios ¿sabes cómo me ha ayudado?”. Una cosa tal insignificante para nosotros, fue la inapreciable en los ojos de Mátushka Alipia.

Si alguien la había ayudado a trabajar en el huerto o en las labores de la celda, la beata le daba el dinero en prueba de su gratitud aunque nadie hubiera querido tomarlo.

La veracidad de la fé ortodoxa fue indiscutible para Mátushka Alipia. Ella conduce a la gente a la ortodoxia tanto después de su muerte, como durante su vida, y afirma que es posible salvar el alma sólo en la iglesia ortodóxa canónica. Se sabe que en Ucrania hay dos iglesias ortodoxas: la de Patriarcado de Moscú, que es la canónica; y la de Patriarcado de Kíev, que se considera la cismática.

Un jóven experimentaba dudas en la cuestión de cuál iglesia es mejor para salvarse, la  de Pentecostalismo, o la ortodoxa. Mátushka Alipia le dijo “¡Sálvate aquí! ¡Aquí es la verdad!”, y él salió de las dudas. Dentro de algunos años el jóven conoció a un buen padre espiritual, e incluso se hizo sacerdote.

Mátushka Alipia presagió que tendría lugar la cisma de la iglesia ortodoxa rusa, y el culpable sería metropolita Filarét (M.A. Denisenko). En aquel entonces nadie pudo creerlo, es que él era el entonces metropolita. No obstante, en el año 1992 se originó la Iglesia ortodoxa ucraniana del Patriarcado de Kiev, secesionada de la Iglesia ortodoxa rusa del Patriarcado de Moscú, liderada por Filarét.

Una vez mientras Filarét estaba celebrando la misa en la iglesia de la Ascención, Mátushka le exclamó “Tú te has cubierto de gloria, pero morirás como un simple mortal”, lo que significaría que le quitarían los hábitos.

Al ver su foto en una revista, Mátushka Alipia dijo “Éste no es nuestro”. La gente en celda pensó que ella no le reconoció a Filarét. Pero Mátushka repitió una vez más “Él no es nuestro”.

Una hija espiritual de Mátushka Alipia contó una historia que había pasado una vez en su celda. Una mujer le enseñó una revista en que había una gran foto de M.A.Denisenko. Mátushka agarró la revista, metió los dedos por sus ojos y dijo “¡Enemigo! ¡El lobo con piel de oveja!”, luego la arrugó y la echó en el horno. Cuando a Mátushka le preguntaron quién sería el verdadero metropolita, ella dijo “Vladimir, Vladimir resplandecerá en Lavra como el sol radiante”. La profecía se cumplió dentro de cinco años después de la muerte de la monja beata.

Había realizado la profecía sobre la explosión en Chernobil un año antes de la tragedia. Decía que en la Semana Santa en la región de Polesie tendría lugar el incendio, que el suelo, el aire y el agua estarían contaminados, que “los sótanos” arderían, que “el atomo” iba a Kíev. Suplicaba a Dios con todo su corazón que aliviara las consecuencias del siniestro. Según atestigüan, Mátushka Alipia recorrió toda la capital rogando al Señor que protegiera Kíev de la acción mortífera de la radiación. Gracias a sus ruegos reiterados, Kíev no quedó arruinado como lo quedaron otras ciudades situadas alrededor de la central nuclear atomoeléctrica de Chernobil. La nube de la radiación mortífera fue llevada por el viento desde Kíev a otra dirección. Después de la explosión en Chernobil, Mátushka Alipia dijo “Vivo de los dolores de la gente”. El Dios es muy benevolente, y en aquellos días desgraciados Él nos otorgó su gracia mediante Mátushka Alipia para que ella con sus plegarias nos hubiera salvado de la muerte invisible.

Ella pedía que la gente no abandonara las viviendas en Kíev y que no se fuera a otras ciudades del país, traía a la gente al camino de la verdad, convencía a todos para que esperaran en Dios, que se arrepintieran de los pecados, que bendicieran cualquier comida con la señal de la cruz, y que no tuvieran miedo de nada y nadie, excepto de Dios.

A los seres humanos les es propio poner en duda la piedad de los santos, pero no lo es propio al diablo que no de oídas  conoce las carismas del Espíritu Santo que el Dios concede a los fieles. El enemigo de la raza humana con frecuencia se alzaba contra Mátushka Alipia conociendo la vigor de sus rezos y milagros.

Una niña pequeña vió a Mátushka Alipia luchando con un hombre terrible en el barranco, mientrás su madre, siendo una persona adulta y no capaz de ver lo encubierto del ojo humano a través del prisma de sus pecados, la vió a Mátushka luchando con alguien invisible.

Una testiga de la aparición de la Virgen de los Cielos en la celda de Mátushka, relató que una vez había visto como la escoba y el hurgón en los manos de algun ser invisible estaban pegando a Mátushka Alipia.

La lega de la celda cuentó que una vez había encontrado a Mátushka Alipia pegada y cubierta de sangre. Como se lo explicó Mátushka, el diablo se le había manifestado y golpeado contra las piedras del umbral.

Los hijos espirituales de la beata monja atestugüan que muy a menudo el diablo llamaba a las ventanas o puertas de la celda, manifestándose en las imágenes de las personas desconocidas, hablando en voz terrible, y cuando Mátushka lo persignaba con la cruz, de repente empezaba un terrible silbo y ruido.

El diablo actuaba contra Mátushka mediante otras personas. Muy a menudo a su celda venía el comisario de policía y le amenazaba con demoler su casa o colocar a la monja en el manicomio o en el asilo de ancianos. Pero nadie osó molestarla o causarle daño.  “Nadie me tocará. El Mayor [El Dios] no deja tocarme”, le dijo Mátushka al comisario de policía que había venido a echarla de casa por la orden del poder.

Cerca de la casa de Mátushka Alipia se situaba la sierra de donde trabajaba su vecino que la odiaba ferozmente a la monja. Le llamaba Anka a aquel hombre. Muchas veces él se esforzaba por causarle daño a Mátushka, pero lo era en vano, ya que el Dios la amparaba.

Algunas personas la tomaban por sortílega, pensaban que ella echaba las cartas y adivinaba el destino mediante la comunicación con los espíritos malignos. No comprendían el sentido verdadero de la santidad, devoción, de las ascéticas para el Dios. A tales personas Mátushka ni les dejaba entrar a su celda, ya que sabía que la cartomancia y el sortilegio suponían la renuncia al Cristo y la unión con el satanás. Sin embargo, si la monja veía que la persona había caído en la trampa del pecado, pero su alma era pura y buena, la ponía a aquella persona al camino de la verdad, la convencía en que había que creer, tener esperanza y vivir en Dios. “No soy hechicera ni sortílega, no te voy a adivinar el destino ni tirar en amor”, le dijo una vez Mátushka Alipia a una jóven que había venido a su celda para adivinar el futuro de sus relaciones con los hombres.

Un hombre le propuso a la beata mucho dinero para que ella le descubriera el secreto de su clarividencia, pero la monja le contestó: “¿A qué me vienen tus bagatelas? tengo pan y patatas, y no necesito nada más”.

Una mujer la pidió a Mátushka que le “transmitiera” sus dones de milagrería, a lo que ella le contestó “¿Qué quieres que te transmite, ¿mi falda vieja?”.

Una estafadora que se fingía la persona con dotes extrasensoriales, estaba “curando” a un niño pequeño, pero sin éxito. Llegó a la casa de Mátushka para que le diera un consejo, pero recibió la denegación. “Si sigues practicando tus oficios obscuros, ¡que no vengas a mi casa!”

Mátushka Alipia acusaba a la gente de sus pecados de tal manera que a veces esto provocaba incomprensión y desconfianza a ella por parte de la persona acusada. Para no ofender al visitante, la monja indicaba a los flacos de esta persona, se los atribuía a sí misma, como si hubiera sido élla la pecadora. Lo hacía para que la persona reconociera sus pecados y se arrepintiera de ellos. Mátushka Alipia contribuía al arrepentimiento y a la rectificación espiritual de la persona, ya que el Dios le revelaba sus almas.

Por ejemplo, en una conversación con la mujer que en su juventud había ligado con muchos hombres, Mátushka le dijo “Cuando yo era jóven tuve tantos hombres, tantos hombres!”, lo que en realidad, claro que, no había tenido lugar en absoluto. La mujer se ganó su benevolencia, sintió que la monja no la reprochaba, y se rompió en llantos del arrepentimiento. Dentro de cierto tiempo, aquella mujer  tomó el hábito.

El verdadero loco por Cristo en todas sus acciones y palabras ejerce una misión particular de llevar a los corazones de la gente la Voluntad Divina, se hace el instrumento del Dios, realiza su voluntad sin temor a las burlas y humillaciones. El loco por Cristo vacía su propia voluntad para realizar la Voluntad Divina. Las acciones del loco por Cristo siempre están dirigidas a que la persona se de cuenta de sus errores y se asese.

El tema del cambio del calendario ocupa un lugar eminente en la vida de la beata. Actualmente esta tendencia ya se nota en el mundo ortodoxo. Las profecías de la monja se realizaron. Antes de su muerte, Mátushka Alipia movió las fechas dos semanas en adelante.

Mátushka procuraba ser sencilla, pero en realidad era una persona muy delicada y sabia.

Una vez sus hijos espirituales le persuadieron a un profesor de la Universidad de Moscú ir de visita a su celda para que entendiera que fue pecaminoso su apasionamiento por diferentes corrientes religiosas. Camino de celda, él se burlaba de Mátushka Alipia, no pudo  creer que  una simple monja anciana hubiera podido ser inteligente. Al conversar con ella largo tiempo a solas, salió muy sorprendido y conmovido, y dijo “¡Qué persona tan inteligente!”

La gente de toda la URSS venía a su celda con diversos problemas de familia, de carrera, de vivienda; unos venían para curarse de las enfermedades, otros le pedían que les bendijera para contraer el matrimonio o tomar el hábito etc.

No era necesario contarle a la asceta el contenido del problema, ya que ella lo sabía misma. Leía los pensamientos de cada uno. Era posible comunicarse con Mátushka Alipia mentalmente, y ella respondía a las preguntas en seguida. Si había mucha gente en su celda, Mátushka contestaba a las preguntas de cada uno parabólicamente, como si se hubiera tratado de alguien extraño o de ella misma, y para que otras personas no comprendieran de quién precisamente se trataba, si la cuestión era bastante íntima.

Mátushka Alipia le prevenía a cada uno de las ascéticas imaginarias para evitar el pecado de  ilusión espiritual y vanagloria.

Cuando dos jóvenes que quisieron alejarse del mundo urbano a las cuevas del Cáucaso para seguir el modo de vida de los ermitaños antiguos, Mátushka Alipia dijo con sonrisa: “Quieren vivir como los ermitaños antiguos en los montes. Esta vía no es para Ustedes. No es tiempo para esto”. Había sido dicho de tal manera que los presentes, excepto de los dos jóvenes, no lo comprendieron, ya que la monja beata sabía que ellos no quisieron preguntársela delante de todo el mundo, pero esperaban su consejo.

A un hombre que quiso abandonar la familia para vivir en los montes y cultivar las abejas, Mátushka le contestó: “Comprarás la miel en el mercado. No abandones a tu esposa, morirás sin ella”.

A un jóven que quiso tomar el hábito, Mátushka Alipia le hizo pasar una prueba de su docilidad. Le pidió a él que pusiera los tarros de manera no muy cómoda. Claro que el jóven lo hizo a la suya, y la beata le dijo “Quiere ser fraile, y lo hace todo a la suya”.

A una mujer joven que aspiraba a hacer las obras buenas y vender sus bienes para repartirlos entre los pobres, Mátushka le dijo con ironía, “¿Y qué vendes?” para que comprendiera que sus ideas románticas fueron muy lejos de la realidad.

Una vez un sacerdote le pidió un consejo en cuanto al casamiento. Mátushka Alipia estuvo largo tiempo con las manos alzadas al cielo, y luego le respondió: “Allí dicen que te cases, y yo no lo sé…”. En esto vemos el ejemplo claro de su gran resignación al Dios y del vaciamiento de su propia voluntad ante la Voluntad Divina.

A una jóven le describió exactamente a su marido futuro y hasta le descubrió su nombre. “Te casarás con Valeriy. Es de baja estatura, vive en la casa de Evdokía, y lleva la visera”. Su profecía se cumplió.

Las personas que habían violado sus prohibiciones al casamiento y se habían casado, vivieron infelices en sus matrimonios.

Mátushka salvó muchas familias de la separación, las hizo más firmes. Decía que la separación no era el remedio, que había que tener paciencia, comprensión mutua, aguantar las imperfecciones y los flacos del pareja, y vivir en Dios. Acentuaba en la importancia del Sacramento de Matrimonio mediente el cual se les concede a un hombre y una mujer la gracia Divina para cumplir fielmente sus deberes de esposos y de padres. Muchas parejas contrajeron el matrimonio religioso al haber recibido la bendición de Mátushka Alipia.

Mátushka le trataba cordialmente al monacato. Les llamaba a los monjes “mis parientes cercanos” o “sois de nuestra aldea”. Rogaba a Dios que Él les ayudara a arrastrar su cruz penosa, ya que ella misma era monja, y sabía que la vía monástica está llena de muchos dolores y tentaciones. Mátushka invocaba a aguantar todo por muy difícil que fuera y no caer en la tentación. A las monjas les decía “Sean calladas, pidan perdón y se salvarán”, o “¡Aguanten, por muy difícil que sea, aguanten!”

Mátushka Alipia pronosticó el renacimiento de la “Golosíyivska Pústyñ”, aunque en aquel entonces lo hubiera parecido imposible. “Aquí se alzará la iglesia hermosa y grande, y el monasterio”, predijo. Sobre lugar, donde se situaba su casa, hablaba “Aquí se alzará la iglesia”, “Es un lugar sagrado”, “Bajo la casa están enterrados  tres monjes”. Durante el proceso de la edificación de la capilla sus palabras se confirmaron. Al cavar la hondonada, los constructores vieron en sus pendientes las calaveras. Las tumbas no fueron deterioradas por el tractor.

Mátushka Alipia solicitó preservar la iglesia de la Ascensión en Demíevka de la demolición. Los altos funcionarios estuvieron dispuestos a construir en su lugar el Instituto de diseños. Por su solicitud en Moscú el proyecto de la construcción fue modificado. Lo confirmó el delegado de la religión.

Mátushka mostró un amor particular a la iglesia como tal. Se le partía el corazón si cierta iglesia  fue condenada al cierre. Muy a menudo los parroquianos acudían a su ayuda espiritual. “¡Abran las iglesias, vuelvan las llaves, que no habría lluvia, ni cosechas si no hubieran abierto  las iglesias!”, exclamaba Mátushka, y el Dios atendía sus ruegos reiterados, las iglesias se abrían y las misas seguían celebrándose.

Una mujer le pidió que rezara por la iglesia de los Santos Apostoles Pedro y Pablo en una aldea. Mátushka Alipia miró a los iconos y les dijo con cariño y sonrisa “Santos Apostoles Pedro y Pablo ¿qué vamos a hacer? ¿les devolvemos la iglesia? ¡Devolvamos! Pero antes devolvemos la Kíevo-Pecherska Lavra”. Y así resultó.

Le gustaba hablar de Pecherska Lavra. Un mes antes de su apertura dijo con alegría “Ya se encienden las lamparillas en las cuevas”.

Por su celo y amor, el Señor le enviaba el consuelo espiritual innenarable y la ayuda. Mátushka Alipia fue dignada de contemplar las apariciones benditas de los santos y de la Virgen.

Una mujer y una niña hacían noche en su celda una noche. Mátushka estaba rezando de rodillas por costumbre. Cerca de ella vieron a una bellísima Mujer en blanco, con copos de nieve en sus hombros y en su frente y con una corona en su cabeza. En sus manos níveos llevó las epimanikias, que son dos mangas de tela con una cruz bordada en el centro. La Mujer estaba rezando con Mátushka Alipia.

También la lega de Mátushka Alipia, María Alexándrovna Skidán fue testiga de la visita nocturna de dos mujeres, una de ellas parecida a la Santa Dosifea de Kíev. Permanecieron calladas y tuvieron una apariencia de peregrinas. Mátushka bendijo a María que se durmiera, y la mujer en seguida concilió el sueño. Cuando se despertó por la mañana, ya no las había. Quiénes fueron y para qué habían venido, Mátushka no se lo explicó. Esto fue el misterio de Dios.

Sin embargo, no siempre la monja hacía de loca por Cristo. Habían casos cuando se quitó la máscara de la locura por Cristo y habló de las cosas muy serias. Por ejemplo, una vez, en la fiesta de la Tranfiguración, vinieron a su celda dos monjas del Monasterio Flórovskiy de Kíev. Mátushka les dió a comer y empezó a hablar con ellas sobre el sentido de la Tranfiguración, de la bienaventuranza del Reino de los Cielos. Aquel día Mátushka Alipia fue extraordinariamente seria. Su rostro se llenó de luz celeste, se cambió tanto que las monjas no la reconocieron.

Cerca de un año Mátushka Alipia estuvo enferma. Por sentirse débil, se vió obligada a guardar cama, pero incluso en aquella situación grave no dejaba reposo a su cuerpo, estando acostada en el tablado sin cubrir. Sus hijos espirituales no la quedaron sola, la velaban día y noche, cuidaban de ella por turno. Mátushka se curó en la fiesta de los Santos Pedro y Pablo. Se levantó del lecho de la enfermedad, y seguida de su lega y una monja se dirigió a la iglesia. Después de haber comulgado, Mátushka se animó y desde entonces volvió a asistir la liturgia cada domingo.

En el año 1988, Mátushka les preguntó a las legas, “¿Qué día es el 30 de octubre?”, y la contestaron, “El domingo”. No les repondió nada. A otra mujer le puso una tarea de contar los días en el calendario eclesiástico y contornear con lápiz el fecha del 30 de cada mes. Aquello habría sido la profecía de su muerte. También habría significado la profecía de la tradición de  honrar su memoria el día 30 de cada mes. Mátushka dijo que el día de su muerte caería la primera nieve.

Mátushka Alipia les pidió a sus hijos espirituales que vinieran a su sepultura y que hablaran con ella como si fuera ella viva. Algunos meses antes de su muerte, una monja le había preguntado a Mátushka, ¿a quién les abandonaba [a las monjas]?, y ella le respondió: “A Ustedes, mi querida, les dejo al amparo de la Virgen”. A un sacerdote le dijo: “Cuando necesites mi ayuda, ven a mi tumba, habla conmigo como si fuera yo viva, y te ayudaré. Yo te ayudaba, y siempre te voy a ayudar”.

A cualquier persona que necesitara su intercesión y amparo, Mátushka Alipia le dejó un testamento peculiar: “Yo no me muero, estoy aquí con vosotros. Venid acá, dad una vuelta alrededor de este lugar [alrededor de la capilla], gritad [con el alma], y les voy a oír”. De veras, el lugar donde vivía Mátushka es bendito por Dios. Hasta hoy día el Señor les concede su Santa Gracia a las personas que vienen a la capilla de Mátushka Alipia con sus dolores, sufrimientos, problemas, enfermedades. Y nadie se queda sin consuelo.

Una semana antes de su muerte, Mátushka se levantó de la cama y le pidió perdón a cada persona que estaba en su celda. Luego miró al cielo y le llamó sinceramente a Dios: “¡Perdóname!”, y así varias veces. Fue el día de su despedida con el mundo.

Bendijo a una mujer que viniera a su celda para leerle el Salferio tres días, el miércoles, el jueves y el viernes. El sábado por la tarde le pidió a su lega que encendiera las velas en la iglesia, que encargara una misa de difuntos y que después de la misa corriera muy pronto a la celda para despedirse de ella a tiempo.

El 30 de octubre Mátushka se levantó un poco de su lecho de muerte, les miró a todos con una mirada penetrante, los persignó tres veces con los ojos y los bendijo que fueran a la Kitáyevska Pústyñ para rezar a los reverendísimos Dosifea y Feofil. Mientras la gente estaba orando en aquel lugar sagrado, en en el cielo celeste apareció una nube, y empezó a nevar.

Al día siguiente llegaron a la celda las monjas del Monasterio Flórovskiy y la revistieron a Mátushka en hábitos monásticos según lo requería el rito. El cuerpo de Mátuska Alipia era tibio y suave. La primera misa de difuntos fue celebrada por el hieromonje Román Matiushin.

La naturaleza de aquel día era extraordinariamente bella, o, bien dicho, festiva. El suelo, los árboles, la celda, el barranco, el bosque, todo estaba cubierto de escarcha; el cielo era azul, no hacía viento. Mátushka acostada en el féretro tenía el aspecto jóven, su cara blanca sin arrugas. En todo lugar reinaba el sosiego y el silencio celestes. La misa de cuerpo presente fue celebrada con solemnidades por el clero del Monasterio Flórovskiy de Kíev en este convento sagrado. Había muchísima gente. La monja beata fue enterrada en el cementerio Lesnóe en Kíev en el terreno destinado para los enterramientos del monacato del Monasterio Flórovskiy.

Mátushka Alipia murió en paz eterna. Sin embargo, no carece de amor popular hasta hoy día. La gente vive con sus bendiciones. Cada día millones de parroquianos llegan a su capilla con sus problemas, dolores, penas, y nadie está privado de su caricia y amor maternales, nadie se va a casa sin recibir el alivio y el consuelo. Muchos milagros se producen en el sepulcro donde yacen sus reliquias y cerca de la cruz instalada junto a la capilla de Mátushka en Goloséevo. En los días de su memoria, los parroquianos se ven obligados a esperar su turno en una larga cola hasta el sepulcro para venerar sus reliquias. Cada domingo en este lugar sagrado se celebra la misa de difuntos.

El 18 de mayo de 2006 tuvo lugar la translación solemne y multitudinaria de las santas reliquias de Mátushka Alipia desde el cementerio Lesnóe al Monasterio de frailes Sviato-Pokrovskiy “Golosíyivska Pustyñ” de Kíev. Fue celebrada por los frailes de este monasterio.

En el lugar donde había vivido Mátushka Alipia, fue construída la capilla de cinco cúpulas. Primeramente las reliquias de la monja beata fueron instaladas para la veneración en la iglesia de Madre de Dios “Fuente Viva”, y dentro de algun tiempo fueron trasladadas al sepulcro bajo la iglesia y colocadas en el sarcófago de mármol.

El Monasterio establece una serie de las tradiciones para honrar la memoria de Mátushka Alipia, que es la joya del convento. Los días de la memoria son: el 30 de cada mes, el 16 de marzo que es el día de cumpleaños de Mátushka, y el 18 de mayo que es el día de la traslación de sus santas reliquias. En estos días las hijas espirituales de la asceta preparan en el territorio de la capilla la papilla de arroz, alforfón o de mijo limpio que es bendita por las oraciones de la devota Mátushka Alipia y mediante la cual la gente se cura de diferentes enfermedades.

Cada uno puede llegar al sepulcro donde yacen las santas reliquias de Mátushka, venerarlas y pedir su ayuda y consuelo en algo. Hay una tradición de escribir en las papeletas los ruegos y deseos, y dejarlas encima del sarcófago. Mátushka Alipia lee estas papeletas y reza al Señor por las personas que acuden a su ayuda.

Екатерина Петровна Билецкая (Сапаридзе).

Филолог-учитель испанского языка.

k_biletska@ukr.net

Akathist to our Venerable Mother Alipiya

         Kontakion 1

Chosen from out of the many in the host of Holy New Martyrs, thou hast appeared in latter days to comfort and edify people gone astray, O constant intercessor for the city ofKiev. As thou hast love so inexpressible, we dare to offer thee our humble praises, crying: Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

                 Oikos 1

The Angels were amazed to see a frail woman in these latter days worthily emulate the image of  ancient fathers, combining in herself gifts of the Holy Spirit shown to serve theChurchofChrist, and we exclaim of thee:

Rejoice, thou who art enlightened by the word of wisdom;

Rejoice, thou who showest forth the word of knowledge.

Rejoice, thou who art strengthened by faith;

Rejoice, thou who art glorified with the gift of healing.

Rejoice, O great worker of miracles;

Rejoice, O special prophet.

Rejoice, thou who hast instilled Christ in thy heart;

Rejoice, thou whose life was spent in humility.

Rejoice, thou who didst bring thy body joy through fasting;

Rejoice, thou who hadst strengthened thy soul with prayer.

Rejoice, thou who hadst made almsgiving thy rule;

Rejoice, thou who hast covered the sins of the weak.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

           Kontakion 2

Seeing before thee the Image of Christ our God, thou didst heed the words of the Apostle that we have here no permanent city, and didst eagerly rush to follow Christ and serve Him alone throughout thy  life.   And having counted everything earthly as nothing, and proceeding toward the Heavenly Homeland, thou didst cry:  Alleluia.

             Oikos 2

Enlightened by Divine Reason, from childhood thou didst prepare thy heart to be the throne of our Lord God.  Thou didst not fear to leave thy homeland and thy people, to endure shortages and offense, to wander from church to church.  Thou didst find nourishment in Divine quiet, and, didst emulate all the  saints, the God-pleasing ones who wandered in the deserts and in the caves of the earth, the ones of whom the world was not worthy.  To thee, we vain ones thus cry out:

Rejoice, glory of the Church Triumphant;

Rejoice, intercessor and boast of the Church on earth.

Rejoice, quiet manifestation of Divine grace.

Rejoice, constant amazement to those who are infirm;

Rejoice, from childhood filled with the Holy Spirit;

Rejoice, clairvoyant, seeing into the souls of men.

Rejoice, honored for humility by the Lord our God;

Rejoice, by Him blessed to be a Fool for Christ.

Rejoice, God-chosen child of the city ofPenza;

Rejoice, holy scion of pious parents.

Rejoice, thou who didst direct praying for our parents;

Rejoice, who in prayer didst carry thy parents’ Cross.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

          Kontakion 3

As thou workest miracles through the power of the Most-high, O venerable mother, no one coming to thee  goeth away unconsoled: to the sick thou bringest healing, to the sorrowful, maternal comfort,  to sinners despairing of salvation, correction and quick forgiveness from the Lord God.  To whom but thee should we then come, crying out to God in repentance:  Alleluia.

          Oikos 3

Possessing a heart that through the Holy Spirit came to know the Lord’s love in hard times of trial for the Russian Church, when the Lord called archpastors and pastors, monastics and lay people to bring themselves as innocent sacrifice, then with the  choir of holy New Martyrs didst thou, Venerable Mother, say that not sorrow, nor narrow straits, nor death could separate thee from the love of God.  Wherefore with unworthy praises do we hope to honor thee:

Rejoice, true child of Christ’s Church;

Rejoice, thou who for Christ’s sake didst endure prison.

Rejoice,  thou who didst love ascetic struggles of New Martyrs;

Rejoice, thou who wast not ashamed to be called a Christian.

Rejoice, thou who didst meekly pray in prison;

Rejoice, thou who didst not respond in kind to persecutors.

Rejoice, thou who with good didst vanquish malice;

Rejoice, thou whose patience hath shamed the foe.

Rejoice, thou who art become one of the New Martyrs;

Rejoice, thou, miraculously saved from thy sufferings.

Rejoice, thou who helpest us in time of trial;

Rejoice, thou who consolest those in despair.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

       Kontakion 4

The enemy of mankind, who throughout thy life wished to shame thee, raised up a storm of malice, but could not sway thee, O our venerable mother  Alipiya.  Thou didst cross unharmed over all manner of temptations. Now hast thou found a quiet harbor and enjoyment of paradise according to the words: “I will grant to the victorious to eat of the Tree of Life.”  Thus direct also thy spiritual children, teaching us to sing to God with one voice and one heart: Alleluia.

         Oikos 4

Having heard of thy great love for those who suffer, all peoples stream to thee, and despondency abates, despair vanishes, sinners sick at heart find consolation and thank God that there is such a woman of prayer.  Wondrous are Thy works, O Lord, and so we joyously cry out:

Rejoice, consolation of the sorrowful;

Rejoice, carer for those gone astray.

Rejoice, compassion for the suffering;

Rejoice, satiation for the hungry.

Rejoice, thou who hast found room for all in thy heart;

Rejoice, thou who burnest with love for each and everyone.

Rejoice, woman of most fervent prayer;

Rejoice, devoted advocate of the Orthodox faith.

Rejoice, thou who hast a kind charitable heart;

Rejoice, our long-suffering mother.

Rejoice, thou who showest kindness to those condemned by all;

Rejoice, intercessor for us before God.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

              Kontakion 5

The Lord hath worked a most-glorious miracle with thee, O venerable mother Alipiya, when the Apostle Peter appeared to thee in prison and, having mercy on thee, led thee out, just as the Apostle himself had been saved by the Angel of the Lord.  For that reason thou throughout thy  life thou didst revere the Holy Apostle, crying out in thanks: Alleluia

                       Oikos 5

Seeing the Lord’s mercy come upon her, the Holy One saw her liberation from the prison as a sign: henceforth to dedicate her life to charity,  and to be of service to the sick.  Wherefore she brought to God her humble prayers for the resurrection of the dead young girl, and for the deliverance from famine  of the impoverished folk whose stock animal she healed.  There is no malady over which thy heart did not feel pain, and no sorrow over which thou didst not mourn.  Wherefore, with all our soul do we so bless thee:

Rejoice, for thou didst demonstrate the miracle of Resurrection;

Rejoice, for in so doing thou didst emulate Venerable St. Sergius.

Rejoice, for with thy prayers thou didst heal wounds;

Rejoice, for at thy blessing did tumors disappear.

Rejoice, for thou didst keep secret grace-filled healing treatment;

Rejoice, for thou didst flee from human fame and glory.

Rejoice, thou who by means of food didst work healing;

Rejoice, thou who with thy cloak dost now bestow healings.

Rejoice, for thou didst take pains, not to receive this gift, but to please God ;

Rejoice, for the Lord God bestowed this gift upon thee.

Rejoice, worker of many wondrous miracles;

Rejoice, for out of love for thee the Lord doth hear thy prayers.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

              Kontakion 6

O Venerable Mother: thou hast shown faithful obedience to the Gospel words: the commandment to love thy neighbor as thyself, and that no one hath greater love than he who layeth down his life for his friends.   Day and night didst thou labor for thy neighbors, with compunction entreating our Lord God to help his errant children, feeding and healing, edifying, and comforting them.  With thankful lips do we then cry: Alleluia.

           Oikos 6

In our land hath shone forth the beneficial light of thy great virtues.  As inSt. Petersburgwith Blessed Ksenia, as inMoscowwith Blessed Matrona, so did the Lord stay with our city, and there appeared to us a woman emulating the struggles of Venerable Fathers of theKievCaves.  For she did love the Caves Lavra, and there performed great ascetic feats.  In that, we faithful, do rejoice:

Rejoice, for to the end thou didst adopt the image of a Fool for Christ;

Rejoice, for thou didst emulate Ksenia of St. Petersburg.

Rejoice, for thou didst call thy visitors thy children;

Rejoice, for throughout life thou didst not lie down in a bed.

Rejoice, thou who didst  weigh down thy body with heavy chains;

Rejoice, thou who didst  signify each new child taken on by hanging a key from thy  neck.

Rejoice, for with that key thou didst open the person’s soul;

Rejoice, thou who wast gratified to love the Lord our God.

Rejoice, for by God’s grace thou didst lead sinful souls to healing through repentance;

Rejoice, for thou didst converse with Angels.

Rejoice, thou who didst take nourishment from little food;

Rejoice, thou who on Wednesdays and Fridays never took in any food..

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

              Kontakion 7

Wishing to do the Lord’s will, thou didst submit thyself to Elders Kronid and Damian, cutting off thine own will,  moving into the hollow of a tree and there disposing thyself toward the good.  Marveling at such ascetic feats, do we in praise sing: Alleluia

                    Oikos 7

The Lord did show thee to be a zealous pillar at the Caves Lavra, where in illness and physical suffering thou wast filled with the Holy Spirit. Humbling thy flesh with fasting and cold, in spirit didst thou  soar to the gathered Venerable Fathers, and strengthened by them didst achieve spiritual heights.  Recalling such devotion, we thus cry:

Rejoice, thou who wast clothed by Elder Kronid in the angelic rank;

Rejoice, thou who hadst cast aside thoughts of the body.

Rejoice, thou who through prayer didst vanquish temptations;

Rejoice, thou who through patience didst cut off self-will.

Rejoice, thou who didst pray to God by night;

Rejoice, thou who didst love unceasing prayer.

Rejoice, thou who didst regard thyself as but dust among men

Rejoice, thou who didst accomplish humility;

Rejoice, thou who didst live in the cramped quarters of the tree;

Rejoice, thou who ever wast standing firm;

Rejoice, thou who didst never give thy flesh over to comfort.

Rejoice, true image of complete self-denial.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

                Kontakion 8

Now is a strange, most-marvelous wonder shown to all the faithful.  The Lord, long suffering and plenteous in mercy, hath not been angered with us to the end by our lawlessness; recalling His mercy both in days of old and still today, He hath given us thee, O wondrous mother, an intercessor and consoler, who hath lived with us and who knoweth our illnesses. Thus hath she filled our hearts with hope and joy, crying: Alleluia.

                Oikos 8

O Venerable Alipiya, when new persecutions were visited upon the Church of Christ, thou didst  come, all aflame with love for God, to that place where thou didst continue service done by the Goloseyev Fathers, shining forth the light of faith and piety to the entire world.  Many people gathered to receive thy blessing. Thou didst abide there, as in a desert, to the end of thy life, and even now, thou grantest aid unstintingly to those who come to thee, crying:

Rejoice, thou for whom hills and gullies were places to pray;

Rejoice, thou who there didst battle unclean spirits.

Rejoice, lover of maintaining desert silence;

Rejoice, holy protectress of that place.

Rejoice, thou who didst  entreat God to grant a healing spring;

Rejoice, thou who didst bless its waters with thy prayers.

Rejoice, thou whose water brings healing;

Rejoice, thou who didst struggle in spirit  for salvation.

Rejoice, thou who didst stand guard over demolished churches;

Rejoice, thou who didst instruct that the Angel of the Throne should be honored.

Rejoice, great boast of the Goloseyev Hermitage;

Rejoice, glory shining from from that Monastery.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

            Kontakion 9

All those who, hemmed in and burdened by various earthly matters,  misfortunes, and sorrows,  came to thee for prayer and blessing, didst thou, O venerable mother, comfort like unto a parent comforting his child in times of sickness of sorrow: with your assistance bringing them extreme joy, and with maternal love lightening the load of their woes. For through thee  even unbelievers and atheists have come to God. We humbly pray thee: to us who come to thee in times of misfortune, temptation, misunderstanding, and doubt, speak words of consolation, instruction and encouragement, that  having been shown thy great favor and kindness, we might sing to God in thanks: Alleluia.

                 Oikos 9

Man’s oratory is insufficient to describe the greatness of God’s mysteries, past or future, how thou didst foresee the present, didst read human thoughts as if written in a book, how thou didst grant healing to those chilled by the evil one, how by thy prayers the suffering received easing of their maladies, how earthly elements did heed thy voice. Therefore do we, at a loss to understand, say:

Rejoice, thou who with a two-week fast didst obtain rain for the earth;

Rejoice, thou who could direct that there be no rain.

Rejoice, thou who didst clearly foretell the tragedy ofChernobyl;

Rejoice, thou by whose prayers the Lord did lessen the resultant woes.

Rejoice, thou who did show compassion both for  dumb creatures and for our land in woes;

Rejoice, thou who didst warn of the suffering to come in Passion Week

Rejoice, revealer of those fomenting schism;

Rejoice, for thou didst criticize the impious.

Rejoice, for thou by signs didst condemn the new calendar;

Rejoice, for thou as a Fool for Christ with vivid words didst reveal God’s mysteries.

Rejoice, for thou with seeming madness didst reveal the madness of the world;

Rejoice, O faithful, blessed and true servant of the Lord.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

                Kontakion 10

Filled with the salvific fruits of ascetic struggle, thou wast in particular invested with humility, O Venerable Mother Alipiya, and keeping from holding a high opinion of thyself, thou didst entirely devote thyself to serving others.   It is a marvel to see thee walk about in old patched clothing, and with bright eyes receiving all, rich and poor, leaders and simple folk, with equal love, and speaking useful needed words to each.  Wherefore we loudly say from the depths of our souls: Alleluia

                  Oikos 10

Thou didst appear as an unassailable wall and intercessor for the city ofKiev, O all-blessed Mother Alipiya. Let not  our prayers to be in vain, for it is by thy blessing that we live.  For we have no others,  merciful ones of prayer before God like unto thee. We are thy children.  Should we merit punishment by God’s righteous judgment, be thou for us a compassionate mother, as we believe that thou canst implore  the Lord on our behalf, and out of the abundance of the heart do we joyously proclaim:

Rejoice, salvation of those who love and honor thee as intercessor;

Rejoice, bringer of health to souls and bodies.

Rejoice, humble preacher of Christ’s Gospel;

Rejoice, devoted keeper of Apostolic traditions.

Rejoice, for thou didst humbly offer succinct criticism to sinners;

Rejoice, for thou wast one who is impartial.

Rejoice, for in thy cell thou wast made worthy to see the saints.;

Rejoice, for thou didst endure attacks of the enemy for thy love for people.

Rejoice, thou who didst never abandon thine asceticic struggle;

Rejoice, O thou, devoted to the Demiev church.

Rejoice, for in that church thou didst venerate the icon of Holy Apostles Sts. Peter and Paul;

Rejoice, thou who didst watch over that church in prayer.

Rejoice, for by thy words thou art established in that church..

Rejoice, for thou didst bring with you joy to that church.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

              Kontakion 11

Thou didst bring most tender chant to the Most-holy Trinity at thine end, and like unto the ripened wheat, didst thou say together with the Apostle: “the time of my departure is at hand.  I have fight a good fight, I hve finished my course, I have kept the faith.” And now a crown of truth hath been prepared for thee, one given thee by the Lord, the righteous Judge.  Rejoicing in thy glorification in heaven, we sinners cry: Alleluia.

               Oikos 11

Thou wast a radiant lamp, O most-glorious Alipiya, that is not put under a bushel, but on a candlestand, to bring light to all.  Let thy light so shine before men, that they might see thy good works, and glorify our Father, which is in Heaven.  Moved by love for thee, we call:

Rejoice, for after thy repose thou art not separated from us;

Rejoice, for at thy death thou didst bless thy children with the Cross.

Rejoice, for thou didst direct that this blessing be preserved;

Rejoice, for thou didst promise not to leave the orphans.

Rejoice, intercessor before the Lord who cannot be  put to shame.;

Rejoice, one who prayeth to the Theotokos without cease.

Rejoice, abundent manifestation of love and compassion;

Rejoice, benevolent champion of our souls.

Rejoice, for consistent with thy name, thou dost remain untroubled;

Rejoice, for thou dost reap the fruits of eternal joy.

Rejoice, thou who with the Fathers of the Caves bringest God praise, honor and glory.

Rejoice, for thou singest a new song in theKingdomofHeaven.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

              Kontakion 12

Thou didst receive God’s grace to direct us onto the path of truth, and not allow our souls to perish.  Thou dost entreat the Lord that He save us and allow us in eternal life to joyously meet with thee, that  by thy prayers we might attain to theHeavenlyKingdom, to the Church Triumphant, and cry out to the King:  Alleluia.

                   Oikos 12

Hymning thy glorious death and repose with the saints, thy spiritual children bore thee away, with hearts filled with much sighing and sorrow, but  recalling thy words that thou art not dying, they follow thy testament, come to thy holy relics,  and with both hearts and lips cry unto thee:

Rejoice, thou from whose relics many miracles appear;

Rejoice, thou who gatherest new children from the ends of the earth.

Rejoice, source of marvelous sweet aroma;

Rejoice, O thou before whose relics candles miraculously light.

Rejoice, whose place here is illumined with heavenly light;

Rejoice, for new children offer heartfelt prayers to thee about their woes.

Rejoice, for thy image doth pour forth tears;

Rejoice, for sweet-smelling myrrh doth stream from it.

Rejoice, for there many possessed by demons receive healing.

Rejoice, for thy help is quickly given them.

Rejoice, O thou who easily drawest them from the abyss of perdition;

Rejoice, for through thy miracles, atheist hearts are enlightened by faith.

Rejoice, our mother Alipiya, filled with great love in thy heart.

                Kontakion 13

(to be read thrice)

О most wondrous mother Alipiya! Accept these chants of praise, sung from hearts inflamed with love for thee.  As in the past, so now continue to grant thy maternal aid to all of us in need of thy intercession before God.   And as thou thyself knowest our sorrows, so dost thou also know deliverance.   Meet it is that we hymn our God: Alleluia.

 

Repeat Oikos 1, and Kontakion 1.

Prayer

O our venerable mother, Alipiya!  In thy unwavering compassion and mercy, pour out upon us – the  poor, weak and disparaged – but a small drop of thy gifts from our Sovereign Lord.   Take us under thy  help and intercession, free us from all evils and severe illness, entreat the Lord that He forgive us our sins, and by thy prayers do thou raise us up, the weakened ones.  Allow us not, the unworthy  servants [insert names] to utterly perish; be thou our refuge and help, leave us not without consolation, that we may all glorify the All-holy Name, Father, Son, and Holy Spirit, both now and ever, and unto ages of ages. Amen.

Prayer

О, great boast  of Christ’s Church, O protecting wall and consolation of the city of Kiev, o Venerable Mother Alipiya! We fall down before thee and pray thee: be our unflagging intercessor before Christ our God, for we believe that shouldst thou entreat man-loving God, all will be granted thee out of the sea of His kind grace.  Disdain not our plea, O thou whom we sinful ones entreat, as God is a lover of mankind, while we, on account of many sins dare not stand before Him.   It is for thee, O Holy One, to plead on behalf of sinners, and for God to have mercy on those in despair.  Ask, O Venerable One, for each according to his need:  Quickly comfort and heal the ill, for thou dost work many healings, causing the mute to speak, the blind to see, those with fractured bones to rise from their bed of pain.  Thou canst  ask all this of the Lord, O Venerable One, if thou but pray to Him on our behalf.  Make excruciating tumors to be no more.  As thou didst heed a mother’s prayers,  and didst by night appear unto the youth, showing the world a great miracle of healing, so do thou grant quick healing to those suffering from burns.  In these difficult days, when lawlessness and injustice reign, ask on behalf of the offended, those unjustly condemned, those imprisoned, those suffering persecution because of envy,  lies, and greed, intercede and rid them of slander and attack,  for the Lord hath granted thee abundantly to intercede on their behalf.  Bless and unite good marriages.  Grant unto mothers in labor successful birth, and keep them and their children from all harm.  Hear the fervent prayers of parents exhausted by grief over their children, so that their children might come to their senses, see the truth, evade the snares of the evil one, and find salvation eternal.  Accept the prayers of children sorrowing over  parents, that by thy prayers, their parents might see the light of Christ’s Gospel.  Likewise, console the childless, and grant them fruit of the womb, that by thy blessing and maternal teaching, more true Christians might appear before the Lord. To those in need of thy help to perfect Christian marriage, send the Lord’s blessing as a companion to them throughout life, that through thy assistance to them, they might as families, as “little churches,” offer service to Christ God.  And most of all, grant peace, calm, and sincere love, that we might be true disciples of Christ.

 

As thou didst appear to the man dying of drunkenness, and through thy blessing didst heal him of his sickness, so also grant to those who have given themselves over to alcoholism and drug abuse, those bereft of spiritual strength to leave their soul-corrupting waywardness, both spiritual strength and  clarity of thought.  By thy prayers, invisibly send down from the Lord to those who are alone and helpless,  both consolation and the recognition of Christ’s true love, that they might know that our friends – angels and saints – invisibly watch over us.  Accept the pleas of those suffering and in need, and by thy prayers grant them unexpected help, that they might have thee as their benefactor in their earthly life.

 

As thou didst safeguard the sorrowing woman bent on leaping from a great height and doing herself and her child harm, and didst save them both from the abyss of destruction, so be a quick comforter to all the faint of heart, to those despairing over life. We likewise pray thee, O Venerable One, that as thou didst preserve unharmed the youth struck down severely on the road, so keep us from a sudden death.  Pour out thy  help maternal upon students; grant them an increase in intellect, that they not be sorrowed in the difficult course of their education.  Grant quick and proper resolution to troubles and difficulties in the many and various circumstances of daily life. Hear the prayers of those who sorrow and have gone astray, of those outside the saving ark of the Orthodox Church, that All-merciful God, Who knoweth their fate, might save them and bring them to knowledge of His truth. Send down to soldiers strength of body and spirit to performGod-pleasing service, that the Lord might keep them from all evil.

 

As thou, in love for the Lord and for His people, didst pursue ascetic struggle unto salvation,  so do thou teach monastics to properly follow the Lord’s path, and strengthen them in their ascetic labors and in the carrying of their Cross. Grant unto bishops and priests true firmness in the Orthodox Faith, that they might faithfully, sincerely, shepherd  Christ’s flock, rightly dividing [the Word of His truth], and walking irreproachably before the Lord. Grant unto our leaders and authorities wise governance of our people, that in concert with the Church, our land might be at  peace and calm.

 

By thy prayers, open unto us the doors of God’s mercy and deliver us from all evil.  Grant us not be ensnared by the nets of the evil one.  O Venerable One, entreat our Merciful Lord for us, who are repentant, that according to the multitude of His mercies, He might forgive us our faults.  And by thy prayers, do thou continue to preserve us uncondemned, to the end,  that saved through thy help and intercession, we might always send up glory, praise, thanks, and worship to God, One in Trinity, Creator of all.  Amen.

At Great Vespers

At Great Vespers, Blessed is the Man: 1st Antiphon.  At Lord I have cried: sticherae 8, in the 5th tone.

Podoben [pattern melody]: O Co-eternal Word…

Rejoice now, O Kievan land,/ for thou hast received an unfading treasure./ In thee has blossomed a great ascetic,/ one quick to help in troubled times, most-marvelous Alipiya,/ given the grace to fill the souls of those in sorrow with  tenderness and joy / to heal the sick / and to pray for our souls./

Thy most honorable feast has come, o thou who hast wisdom divine, bringing the light of hope and faith into our lives,/ with the sweet fragrance of eternal life,/ and so rejoice, be glad, o city of Kiev/ in glorious celebration,/ fittingly bowing down to keep bright memory of venerable Alipiya,/ who resteth peacefully in Heaven. /

O come faithful peoples assembled, /through repentance cleansed of a multitude of sins, / and let us praise most marvelous Alipiya,/ an emulator of piety and one living like unto the saints.  Let us lovingly kiss her honorable relics, and say: Rejoice o Blessed Alipiya, boast of our native land, pray that by faith those who revere thee might be saved../

 

Disdaining all desire for rest, with fasting didst thou enlighten thy soul, and with the beauties of ascetic labors didst thou adorn thyself. Thy glorious feast, shining with the light of the Spirit of God, illumines our souls, who in faith sing thy praises, O venerable Alipiya./

 

Other sticherae, in the 6th tone: Podoben: Putting aside all :

 

Thou didst put aside all earthly pleasures,/ and filled thyself with great courage,/ like a soaring bird thou didst roam the earth,/ abiding in piety and resolve,/ keeping thy bodily feelings in check. / Thy strict way of life was unto salvation for thee,/ who dost appeal to God in our behalf. / Do thou implore Him, o blessed Alipiya,/ that our souls be saved./ (Twice)

 

Placing all thy faith, O Venerable One, in the Lord,/ thou didst take up thy Cross and follow after Christ./ Considering as nothing all human glory,/ thou wast made worthy to receive heavenly glory,/ and now in life incorruptible dost rejoice together with the angels./  Wherefore do thou pray to Him before Whom thou now standest,/ thatHe grant to our souls great mercy./

 

Thy entire life is a song of love: / to the Lord, for thou didst serve Him, and for His sake didst follow the narrow path of monastic life;/ to His people, for thou didst dedicate thy life to serve thy neighbor and all those who suffer and grieve./  Pray without ceasing, to Christ, O venerable Alipiya, /that our souls be saved./

 

Glory, in the 5th tone : O worthy one, preacher of Christ,/ now thou dost appear in the sight of all the faithful,/ for thou didst embrace martyrdom, emulating the stylites,/ showing thyself to be an heir to the venerable ones,/ the fasters’ boast, monastics’ most excellent cultivator,/ most-wondrous prophet and most marvelous worker of miracles./  Do thou, Alipiya, who art become like  Blessed Ksenia and Matrona of Moscow,/ pray that our souls be saved./

 

Both now, the Theotokion.

 

Evening Entrance. Prokeimenon of the day. Three readings.

 

Reading from the Wisdom of Solomon

 

But the souls of the righteous are in the hand of God, and there shall no torment touch them. In the sight of the unwise they seemed to die: and their departure is taken for misery, And their going from us to be utter destruction: but they are in peace. For though they be punished in the sight of men, yet is their hope full of immortality.  For God proved them, and found them worthy for himself. As gold in the furnace hath he tried them, and received them as a burnt offering. And in the time of their visitation they shall shine, and run to and fro like sparks among the stubble. They shall judge the nations, and have dominion over the people, and their Lord shall reign for ever. They that put their trust in him shall understand the truth: and such as be faithful in love shall abide with him: for grace and mercy is to his saints, and he hath care for his elect.

 

Reading from the Wisdom of Solomon

 

But though the righteous be prevented with death, yet shall he be in rest. For honourable age is not that which standeth in length of time, nor that is measured by number of years. But wisdom is the gray hair unto men, and an unspotted life is old age. He pleased God, and was beloved of him: so that living among sinners he was translated. Yea speedily was he taken away, lest that wickedness should alter his understanding, or deceit beguile his soul. For the bewitching of naughtiness doth obscure things that are honest; and the wandering of concupiscence doth undermine the simple mind. He, being made perfect in a short time, fulfilled a long time: For his soul pleased the Lord: therefore hasted he to take him away from among the wicked. This the people saw, and understood it not, neither laid they up this in their minds, That his grace and mercy is with his saints, and that he hath respect unto his chosen.

 

Reading from the Wisdom of Solomon

 

But the righteous live for evermore; their reward also is with the Lord, and the care of them is with the most High. Therefore shall they receive a glorious kingdom, and a beautiful crown from the Lord’s hand: for with his right hand shall he cover them, and with his arm shall he protect them. He shall take to him his jealousy for complete armour, and make the creature his weapon for the revenge of his enemies. He shall put on righteousness as a breastplate, and true judgment instead of an helmet.  He shall take holiness for an invincible shield. His severe wrath shall he sharpen for a sword, and the world shall fight with him against the unwise. then shall the right aiming thunderbolts go abroad; and from the clouds, as from a well drawn bow, shall they fly to the mark.  And hailstones full of wrath shall be cast as out of a stone bow, and the water of the sea shall rage against them, and the floods shall cruelly drown them. Yea, a mighty wind shall stand up against them, and like a storm shall blow them away: thus iniquity shall lay waste the whole earth, and ill dealing shall overthrow the thrones of the mighty.Hear therefore, O ye kings, and understand; learn, ye that be judges of the ends of the earth. Give ear, ye that rule the people, and glory in the multitude of nations. For power is given you of the Lord, and sovereignty from the Highest.

 

At the Litya, sticherae of the church

And sticherae for the Saint, in the 3rd tone, special melody:

 

How can we, O venerable Alipiya, fail to praise thee and to marvel at thy angelic life,/ thy chaste thought, humble quiet meekness, thy unstinting charity,/ how thou wast adorned with all the virtues,/ by which thou didst receive the inexpressible joys of theHeavenlyKingdom.

 

Chosen by God O venerable mother,/ instructed on finding refuge in life,/ thou didst live through cares of much sickness and deprivation,/ and now, O our great helper, venerable Alipiya,/ thou art singing with the angels, songs of praise to the Redeemer,/ and praying without cease for all of us ,/ that Christ grant us His grace and mercy.

 

Directing thy mind toward God,/ thou didst not take uncleanness into thy soul./  Living in the world, O venerable Alipiya, /thou didst inscribe on thy heart a clean slate,/ filling it with grace of the Holy Spirit, dispassion, and sincere love,/ by thy prayers thou dost cleanse the souls of those who run to thee/ from that which sullies the spirit.

Glory, in the 6th tone

Not having this vain world’s acquisitiveness,/ knowing thou wouldst be scorned,/ choosing to live by the Apostle as a fool for Christ,/ preferring happiness to come over that which is corruptible,/ O unconquerable passion-bearer of Christ, / who didst defeat the devil through humility,/ and like poor Lazarus of old, now living in Abraham’s bosom,/ do thou pray to God for all of us.

Both now…, the Theotokion.

 

At the apostikha, in the 5th tone. Podoben: The Co-eternal Word:

Amid the host of New Martyrs who are wedded to Christ,/ those eagerly sacrificed as pure offerings for Christ’s sake didst thou appear, O blessed Alipiya,/ a pure incorrupt sacrifice, a dedicated offering for Christ,/ putting to shame the devices of thy torturers,/ wherefore thou art worthy of being magnified and glorified O Venerable One,/ for thy suffering.

 

Verse:

Wondrous is God in His saints, the God of Israel.

 

Thou didst appear, O blessed one, in prison with courageous soul,/ showing a martyr’s strong determination:/ not hail, not  straitened circumstances, not woman’s frailty,/ nor evil tricks of thy satanic torturers could shake thy firm resolve in suffering. / To thee the Lord did grant divine deliverance,/ for He hath bountiful great mercy.

Verse: Precious in the sight of the Lord is the death of His Saints.

 

O venerable mother, thou didst love abuse and ridicule as if enormous praise;/ reproaching thy body with fasting, vigil and chains, thou showedst true humility,/ and with unceasing prayer, embraced us all with Christ’s love.  And so to Him, O venerable one,  in theHeavenlyKingdom  do thou pray.

Glory, in the 5th tone

Nоw hath shone forth a holy festival forKiev,/ in which abide thy holy relics, O all-blessed mother, Venerable Alipiya. / For those who stream in faith unto thy precious reliquary,/ thou bringest deliverance from woes and easing of sicknesses./  The Venerable One prays that the lost be set upon right paths to the Lord,/ that by her prayers we might attain the Heavenly Kingdom and great mercy.

Both now, the Theotokion.
Troparion, Tone 4

Тhou dost add to the number of the choir of Kievan Saints/ O venerable mother Alipiya. / In thee the Lord showeth a sign of His mercy,/ magnifying thee, the humble one,/ healing the sick and giving comfort to the grieving,/ as thou art quick to hear the voices of those in need of thy intercession,/ as thou art one of strong and most-kind prayer,/ who savest people from misfortune and evil circumstance./

At Matins

At: God is the Lord,  the troparion of the saint, twice. Glory, both now: the Theotokion.

After the 1st reading, we chant the Sedalen, Tone 6: Special melody: Putting aside all…

Burdened by the storm of sin,/ assailed and almost capsizing,/ we look up to God’s mercy and cry aloud:/ Lord! Accept Thy Venerable Ones’ prayers as earthly flowers, as spiritual sweet aroma./  With them, before Thy Throne, Venerable Alipiya appealeth:/ grant to Thy people, Lord, grace and great mercy.

Glory…both now…, the Theotokion

Afflicted by all the enmity of the foe/ as by wounds drawn to us as severe punishment by the multitude of our transgressions,/ we humbly cry out to thee:/ O pure one, with thy maternal prayer,/ do thou save us, who are deserving of all condemnation.

After the 2nd chanting of the Sedalen, in the 8th tone . Podoben: The secret command…

Bearing divine grace of the Holy Spirit, O mother Alipiya, thou wast gloriously taught by Christ God, / for thou dost pour forth like grace-willed waters, thy miracles, from which we drink and hymn thy memory

Glory…both now…, the Theotokion

O all-pure mother,/ Virgin Theotokos, shine down upon us the pure light of repentance, and dispel the darkness of our countless transgressions, drive away our enemies’ evil machinations/ and extend thy hand to us, who do glorify thee.

 

After ‘Praise ye the Name of the Lord,’ the Magnification:

we glorify thee, O venerable mother Alipiya, and we honor thy holy memory, for thou dost pray for us to Christ our God.

 

Psalm:  I waited patiently for the Lord; and He inclined unto me, and heard my cry.

 

After the polyeleion, the sessional hymn, in the 6th tone.  Podoben: On the third day.

O venerable and God-bearing mother,/ thou didst take into thy heart the image of Christ the Savior,/ meek and humble of heart; thou didst come to hate self-pride and glory,/ and storing in the depths of thy heart God-pleasing works as incorruptible treasure,/ didst show marvelous patience, courageously saying:/ while life on earth may be bereft of glory, yet Paradise is sweet;/ the labor is difficult, but to take it on is blessed./  Wherefore, do thou implore Christ God that our souls be saved.

Glory…both now…, the Theotokion

We run to thy intercession o Theotokos, /and we fall down to ask forgiveness;/ accept from sullied lips our daring pleas,/ and this, the wretched chant that we raise up to thee in praise

Hymn of degrees, in the 4th tone, 1st antiphon

Prokeimenon, in the 4th tone : Wondrous is God in His Saints, the God of Israel.

Verse: In congregations bless ye God, the Lord from the well-springs ofIsrael.

Let every breath: Gospel: Matthew, pericope 104.

 

After Psalm 50, stichera in the 6th tone:

O venerable mother,/ who can express in words the greatness of thy soul,/ the love with which thou came to love us, /o faithful marvelous servant of the Lord, /thy precious life of sincere humility, illumining the world with wonders./  As one with daring before Christ our God,/ ask that He grant peace unto our souls.

 

Canon to the Theotokos with 6 troparia, and two canons to the saint, with 8 troparia.

Canon, in the 4th tone.  Ode 1

Through theRed Sea’s deep theIsraelof old marched dry shod, and by Moses’ hands, outstretched in the form of a cross, routed the power of Amalek in the wilderness./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

The breath of grace still lives throughout the Kievan land,/ having no scarcity of Venerable Ones./ This blessed land is the Theotokos’ province, faithfully protected by the Sovereign Lady,/ who sendeth forth her worthy one Alipiya to work her miracles and turn hearts of atheists to faith,/ lest people who had lost their way die unrepentant.

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

The Lord turns His eyes to His righteous ones, and inclines His ears incline to their prayers. / This cometh not by some compulsion but by God-pleasing love for Him./ To thee, O Venerable mother Alipiya, hath he vouchsafed great mercy./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Like unto Holy Hierarch Nicholas in Myra, who gave the world an inexhaustible sea of miracles, / so hath the fame of thy wonders spread to many lands,/ and Orthodox and non-believers, righteous ones and sinners,/  hearts far and near have come to love thee./ recognizing how kind and close thou art to human hearts,/ how thou dost visit the sick and speak with the suffering,/ shining peace upon their souls and giving them unexpected aid./

O most-holy Theotokos, save us.

What shall we render unto thee, O Lady, for thine abundant mercy?/ Thou didst not abhor us for our many sins, but mercifully didst visit us./  Truly thou O Pure One art our Intercessor before God/ and Heaven and earth do rejoice in thy name./

Another  canon,  6th tone. Ode 1.

Traversing the deep on foot, as though it were dry land,/ and seeing the tyrant Pharaoh drowned,Israelcried aloud:/ Let us chant unto God a hymn of victory!/

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

O great King, enlighten my mind and cleanse my soul, mercifully dispel the darkness of transgressions,/  that I might worthily hymn the glory of Thy new Worthy One, Blessed Alipiya./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Fom thy youth didst thou love Christ, Who humbled Himself for our sake, and joyfully didst emulate Him, with all thy heart leaping to heed His call: Follow Me./

Glory to the Father, and to the Son, and to the Holy Spirit.

Blossoming with radiant gifts of the Holy Spirit,/ thou didst appear a most bright light ray of the Kievan land,/ O divinely-wise mother Alipiya,/ wherefore now standing at the Throne of Glory,/ do thou pray for the legacy of thy land./

Both now and ever, and unto Ages of Ages. Amen.

O merciful Sovereign Lady, teacher to all ascetic laborers,/ teach us to  work and act in ways pleasing to thee,/ that we might hymn thy merciful assistance./

                                 Canon, in the 4th tone.  Ode  3 .

Thy Church, O Christ, rejoices in Thee and cries: Thou, Lord, art my strength, my refuge and my firmament./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

The Lord both knows and wants to glorify His Saints,/ and grants mercy according to their prayers,/ for He doth love the poor, humble in heart, those who hunger and thirst for righteousness,/ those with pure hearts and merciful, the peacemakers /and those who suffer for the truth, enduring abuse and slander,/ wherefore now having performed all this for Him with love,/ thou dost rejoice and art glad,/ for great is thy reward in Heaven./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

The people’s surging toward thee cannot be restrained, their love for thee is immeasurable, for in sorrow and joy, misfortune and evil circumstance, they fall down before thee and ask for thy help before the Lord./ They know that it not flesh and blood that has revealed thee, but our Heavenly Father, showing thee through miracles, that He doth crown thee a true servant of Christ God, a possessor of great gifts, and abundant mercy./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Christ our Savior saith that him that loveth me will I love,and him tht glorifieth me will I glorify;/ God is glorified in His Saints, and Saints are glorified by God.  Do thou, O mother Alipiya, abundantly glorified by the Lord and living in theHeavenlyKingdom, remember us sinners and pray for our souls./

O most-holy Theotokos, save us.

Rejoice, the only one to never have committed sin, O mother of Christ our God, who hast devoted thyself to comforting the Apostles and the Christian people./

 

Another Canon, in the 6th tone.  Ode 3

There is none as holy as Thee, O Lord my God, Who hast uplifted the horn of Thy faithful and established us on the rock of the confession of Thee, O Good One./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Fom infancy following after Christ, thou didst leave family and homeland, carefully seeking out and finding many dwellings, and delving for  wisdom as for a pearl, remained a wanderer, experiencing cruel and blessed life./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Thou didst devote thyself entirely to God, spending a hidden life for the Lord, a life filled with difficulties and sorrows, offering to Him thy sorrows as a pure sacrifice./

Glory to the Father, and to the Son, and to the Holy Spirit.

Fleeing from human fame and glory,/ denouncing with feigned madness the madness of the world,/ guided by the grace of the Holy Spirit, and holding thyself to be nothing,/ thou didst manifest Christ’s victory./

Both now and ever, and unto Ages of Ages. Amen.

О all-praised Mother!/ thou still protectest Kiev with thy favor, wherefore we all sing out to thee:/ rejoice, thou who in thy Dormition dost not abandon us./

 

Sessional hymn, in the 2nd tone

Like unto gold cleansed by the fire of suffering,/ thou didst take on  strength and power from the Holy Spirit, to serve God with perfect love,/ using ascetic struggle as a spear to pierce through godlessness,/ and coming as a Fool for Christ,/ do thou, O Venerable Alipiya, pray that our souls be saved.

 

Glory…both now… the Theotokion

Thou art the boast of all the holy righteous ones, O pure one, wherefore we pray unto thee: pray with them to the Lord that our souls be saved./

 

Canon, in the 4th tone.  Ode 4

Seeing Thee, the Sun of righteousness, raised upon the Cross, the Church stands in order and fittingly cries out: Glory to Thy power, O Lord!

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Like a sheep among wolves didst thou, O mother Alipiya, show forth thy loftiness of spirit: enduring cold, nakedness, attacks, – thou didst not fear either their mocking or their hateful tricks,/ but with other Neomartyrs didst  prepare thy soul for departure at the hour of death, to Christ God, our Model for ascetic struggle./ Yet being one chosen to engage in new struggles, thou wast marvelously saved./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Marvelous and wondrous works hath the Lord wrought: As in Christian days of old those who confessed Christ and prepared and cleansed the soul through martyrdom, were joined to the ranks of Martyrs, so thou, O mother Alipiya, communicant of that grace, wast made worthy to be a confessor of the Orthodox Faith./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

What human tongue can tell the trepidation of thy soul, when thou, prepared for death as a pure sacrifice, wast given help by Holy Apostle Peter, who led thee out of prison and into an unpopulated, savage place.  Long was thy journey along shores and cliffs, with wounded body, but with spirit  strengthened by the Lord./

O most-holy Theotokos, save us.

Our minds are small, our hearts poor and weak, in fear and trepidation are our souls, but moved by love, we offer thanks to thee, O Sovereign Lady, for thy mercy, O Virgin Mother./

 

Another Canon, in the 6th tone.  Ode4.

Christ is my power, my God and my Lord, the honored Church doth sing, crying out in godly manner with a pure mind, keeping festival in the Lord.

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Enduring with angelic meekness streams of abuse and torture from the devil,/ thou didst desire to suffer imprisonment for Christ,/ and drawing sustenance from suffering as if from manna,/ thou didst await the hour of death./

O venerable mother Alipiya, pray to God for us.

Like a divine warrior didst thou attain victory for the King over all,/ victory attained by those who patiently endure, breaking the bonds that hold the body.

Благословенная каша

Братья и сестры!

С радостью сообщаем вам, что 30 июля 2013 года на перекрестке улицы Затевахина (поворот на монастырь) духовные чада матушки Алипии будут раздавать кашу, которую по ее рецепту сварит в подлинной кастрюльке старицы для вас ее келейница, а также другие ее чада.  Эта святыня – чудотворная кастрюлька Матушки, в которой при ее жизни умножалась еда, любезно предоставлена на некоторое время чадом старицы Галиной Бажановой.

“Стяжавшая любовь. Рассказы для детей о матушке Алипии”.

2016 году вышел в свет том “Стяжавшая любовь. Рассказы для детей о матушке Алипии”.Рассказы для детей о матушке Алипии – литературно-обработанные в изложении для детей реальные истории, происходившие как при жизни монахини Алипии, так и совершившиеся по ее молитвам в Царствии Небесном. Книга для младшего и среднего школьного возраста.

По вопросам приобретения этой книги можно обращаться на электронную почту 2583239@mail.ru

Либо по телефону: 096-391-49-28 (Киевстар), 099 715 23 28 – Инна

Книги также будут продаваться:

По 30 числам каждого месяца, выходным дням и праздникам, на перекрестке  начала улицы Затевахина, на повороте к Голосеевскому мужскому монастырю (“Свято-Покровская Голосеевская пустынь). Ехать от ст.метро ” Лыбидская”  маршрутным автобусом №212, до останоки “1-й корпус НАУ”, от ст.метро ” Голосеевска” маршрутным автобусом от Голосеевского монастыря.

Ольгинский храм (Храм Равноапостольской княгини Ольги), каждое последнее воскресенье месяца, с 12 час. Адрес: г. Киев, ул.архитектора Вербицкого 3 Г. Ехать: от ст. метро  ”Харьковская,авт. 108 до ост.” Поликлиника”.

 

 

styazhavshaia_lubov_4, стяжавшая любовь книга, матушка алипия книга, алипия книги

Обложка Четвертого тома книги “Стяжавшая Любовь”

Братья и Сестры!

С радостью сообщаем Вам о том, что вышел в мир Четвертый Том книги о Матушке Алипии Голосеевской “Стяжавшая Любовь”. По вопросам приобретения этой книги можно обращаться на электронную почту 2583239@mail.ru Либо по телефону: 096-391-49-28 (Киевстар)

Книги также будут
продаваться на Православных выставках – и в России и по Украине.

Если Вы живете в другом городе, а не в Киеве, и хотите приобрести книги “Стяжавшая Любовь” – можете обратиться с прошением в раздел “Взаимопомощь” или написать на электронную почту otmetka@meta и будем надеятся, что найдутся благочестивые люди, которые во Славу Божию помогут Вам купить эту книгу и отправить её в Ваш город.

Приложиться к Святыням Матушки Алипии Голосеевской

Братья и Сестры!

агафья, икона агафии, агафия молитва икона, алипия икона

Икона Святой Агафии, которую Матушка Алипия носила на спине

Шапочка матушки Алипии, а также ее личные вещи, и мощи святых, которые ранее были выставлены на территории часовни, находятся в
собственности духовных чад старицы. Теперь они выставляются на перекрестке начала улицы Затевахина на повороте к Монастырю по 30-м числам, выходным дням и праздникам.

Там Вы можете приобрести святыньки от матуши Алипии, а также все тома книги “Стяжавшая любовь”.
Четвертый и первый тома книги в продаже только там.

Также духовные чада матушки проводят встречи в Ольгинском храме города Киева (станция метро “Харьковская”, ул. Вербицкого 3-г) в каждое последнее воскресение месяца, после литургии в 12.00.
Желающие приглашаются для поклонения святыням, а также на “Ольгинский чай” (организатор: Любовь Павловна, телефон 096-701-35-39). Личные вещи матушки Алипии, выставленные для поклонения, составляют: шапочка, Псалтирь, икона мученицы Агафии, кофточка и другие, а также мощи 22 святых.
Мощи переданы чадам Матушки из Вашингтона протоиереем Виктором (Потаповым).

 

 

Опровержение информации СМИ

Святая Матушка Алипия Голосеевская, моли Христа Бога о нас, грешных!

Одна из немногих прижизненных фотографий Матушки Алипии Голосеевской

В связи с тем, что в недавнее время в средствах массовой информации прозвучала свободная и искаженная интерпретация слов матушки Алипии, высказанных духовным чадам незадолго до её кончины, якобы что Матушка говорила нам: «Придите, покричите, поставьте три свечи…».

Я, Вера Федоровна Удовиченко, как свидетель, даю опровержение этим вымышленным словам и подчеркиваю, что матушка Алипия сказала следующее: «Я не умираю, я здесь с Вами – вы придите, обойдите вокруг этого места, покричите, и я вас услышу».
Ни о том, что нужно ставить именно три свечи, а также о том, что нужно обойти именно три раза – матушка Алипия не говорила.
Она акцентировала на том, чтобы «кричать» сердцем – то есть помолиться душой.

Поэтому не нужно искать никаких других значений в словах Матушки. Главное молиться, поститься и верить…

Житие Матушки Алипии

Краткое описание жизни, трудов и подвигов монахини (Алипии (Авдеевой))

Отрывок из книги “Стяжавшая любовь”, том IV

Есть в православной церкви подвижники, близкие и понятные всем, они особенно любимы народом. Такой любовью пользуется киевская подвижница монахиня Алипия (Авдеева). Идут и идут к ней огорченные житейскими невзгодами, обездоленные и отчаянные, больные, нищие и сироты – всем есть от нее внимание, забота, любовь, милосердие и утешение. Народное сердце чувствует это и откликается на любовь блаженной старицы.

О ее жизни написаны книги, собрана огромная информация о ее чудотворениях, однако книгам этим не вместить всех случаев помощи старицы. Тысячи из них хранятся на страницах сердец людей, получивших милость блаженной. Все эти случаи невозможно описать по причине их множества. Некоторые из них по воле Божией становятся известны боголюбивым читателям.

Житие матушки Алипии было лишено той славы, которую имеет блаженная после кончины. Старица всю жизнь избегала славы, чуждаясь похвал. Часто юродство, наиболее трудный подвиг, был ей спасительным убежищем. Большую часть жизни она не имела пристанища, избегала покоя, ужесточая свою жизнь многими подвигами.

Особое избранничество ее чувствовалось с детских лет. Родилась монахиня Алипия (в крещении Агафия) в России, в Пензенской области, селе Вышилей Городищенского уезда, в благочестивой семье крестьянина-мордвина Авдеева Тихона Сергеевича.

Церковная книга храма св.ап.Петра и Павла села Вышилей, ныне хранящаяся в Государственном архиве Пензенской области, запечатлела запись о рождении Авдеевой Агафии Тихоновны 3 марта 1905 года (по новому стилю 16 марта).

Мать ее звали Васса Павловна. Крещена она была 4 марта (17 марта), крестные Тимофей Гуляев и Анна Данилова. В крещении будущая старица носила имя святой мученицы Агафии, которую особо почитала всю жизнь.

Лишь немногие факты из своего жития открывала Матушка людям. Из тех крупиц, что стали нам известны, можно составить небольшое представление о детстве угодницы Божией.

Обычное течение крестьянской дореволюционной жизни, посещение храма, учеба в учебном заведении (в каком именно – достоверно неизвестно) – вот то, что характеризовало юные годы Матушки. Строгое исполнение церковных уставов, пост, молитва родителей привили старице благочестивое устремление и любовь ко всему церковному и богоугодному. В семье особо почитали святых апостолов Петра и Павла, так как сельский храм был посвящен этим святым, к которым особенно тепло относилась подвижница до конца своих дней.

Отец Матушки Тихон вкушал в посты только сухари и отвар из соломы. В семье стараниями матери Вассы существовал благочестивый обычай разносить по селу милостыни и подарки. Васса вручала дочери корзину, с которой девочка обходила нуждающихся поселян. Что еще может быть поучительнее и назидательнее, чем благочестивый пример родителей? Добродетели своих родителей старица унаследовала в полной мере.

Когда родителям случалось быть в отъезде, и девочка оставалась одна, родители поручали ей нетрудные для ребенка обязанности: пасти домашних птиц и животных. Но душа ребенка была открыта перед Богом, поэтому давал ей Господь видеть то, что не видно было другим. Наблюдая за крестьянами, открывалось ей состояние души каждого: кто шел в храм, а кто на базар.

Девочка была тихой, задумчивой, много молилась. Хорошо владея грамотой, она посвящала все свое свободное время чтению священных книг: неизменно любимой книгой была Псалтирь. Будучи уже девушкой, Агафия всегда носила с собой Псалтирь и, находясь в гостях, раскрывала книгу священных псалмов и молилась, стараясь не развлекать свой ум суетой и пустыми беседами.

Безмятежное детство в кругу родной семьи было той духовной основой, на которой строилось последующее подвижничество старицы. Недаром Матушка говорила уже в зрелые годы: «Крестьянка работает в поле, трудится, прославляет Бога, – и спасется». Так она высоко ценила тяжелый крестьянский труд, который в сочетании с молитвой и чистосердечным славословием Богу может принести большие плоды и дать помилование от Господа. Навыкшая неленостно трудиться, матушка Алипия всю свою жизнь была в постоянном подвиге, изнуряя тело, трудясь заботами о ближнем, принимая странников и обездоленных, совершая подвиги поста, бдения и молитвы.

В год, когда совершилась революция, и наступило крушение России, Матушка была еще совсем ребенком. Как мощный ураган пришла беда, унося за собой светлые годы детства. Этим испытанием необходимо было наступить, чтобы духовно закалить и укрепить избранников Христовых. В 70-е годы Матушка так раскрывала духовный смысл революции, говоря в том смысле, что Господь попустил эти события, которые «полечили священников» и всех верующих людей, ослабевших в благочестии. Этому очистительному страданию необходимо было прийти.

Из некоторых источников стало известно, что в годы гражданской войны погибли родители старицы Тихон и Васса. Отряд красноармейцев расстрелял их в отсутствие ребенка. Спасенная, Агафия далее жила у дяди, который вместе с пожитками посадил ребенка на телегу и увез к себе. Рассказ продолжает история о кратковременном плене девочки в отряде С.М.Буденного, которого тронули слезы ребенка, и он дал приказ отпустить ее.

Известно, что несколько раз Агафия уходила в странствия, перед этим попрощавшись с родными в селе Вышелей. До сих пор помнят потомки рода Авдеевых, как Матушка приходила к ним и беседовала с родными. Они знали, что их родственница особо набожна, много молится, монашеского склада. Несколько раз она говорила, что уезжает к святым местам. Старица странствовала от монастыря к монастырю, обходя святыни, еще уцелевшие от полного разорения. Жила она также и в Пензе, посещая храм святых Жен-мироносиц. В Пензе ее принимала одна благочестивая семья, дети из которой впоследствии стали схимонахинями в киевском Флоровском монастыре.

Ничем внешне не отличавшаяся от других жителей России, вместе со всеми страдавшая и переживавшая годы революций и гражданской войны, годы борьбы с церковью, а также борьбы против самих же себя и своих сограждан, Матушка незаметно для окружающих совершала духовные подвиги. Одному Господу Богу известны тайники ее души, ее молитвы и слезы, ее просьбы и тяготы. Она не открывала их никому. Но то, что было видимо, не могло укрыться постороннему взгляду.

В таких испытаниях прошла юность Матушки. Но эти испытания не сломили ее, не ожесточили, а наоборот сделали еще более чуткой. Она со всеми готова была поделиться, она знала, что такое труд, она понимала силу молитвы, цену доброго слова, доброго дела, даже малой милостыни. Она пошла по пути духовного делания, где победить нужно не врага видимого, но невидимого, где идет война против своих же страстей, победив которые обретается свобода не земная, а свобода от греха. В результате чего матушка Алипия стажала великую благодать Святаго Духа.

Повсюду видевшая страдание, разорение, людские трагедии, матушка Алипия возымела прежде всего великую любовь к людям. Этот дар – это основной дар, который даровал ей Господь наряду с другими дарами духовными. Этот дар понуждал ее жертвовать собой для спасения ближнего. Но чем она могла пожертвовать, чтобы хоть как-то облегчить участь страдающего или нуждающегося? И она отдавала свою душу в подвиг молитвы за ближнего. На этом пути она не боялась ни искушений, ни труда, ни слез, ни мести врага рода человеческого.

Годы гражданской войны прошли, после небольшого зыбкого мира началась война духовная – против Церкви и Бога. Война «воинствующего безбожия». По всей стране покатились волны репрессий духовенства и верующих мирян. В рядах воинов Христовых, до смерти стоявших за веру во Христа, была также и матушка Алипия. Место заключения ее неизвестно. Суд тогда был скорый, и уже само имя христианина означало, что приговор заранее известен – смерть. Ожидание ее было самым тягостным испытанием тюремного заключения наряду с допросами и издевательствами.

В тюрьме Агафия трудилась вместе со всеми, известно также, что матушка Алипия направляла из тюремного заключения письма-воззвания: призывала стоять за веру православную и любить Бога. Сколько лет она провела в заключении – неизвестно. Мы имеем свидетельства потомков очевидцев, посещавших ее в тюрьме. В данное время они проживают в Австралии. Уже тогда, в столь раннем возрасте, матушка Алипия обладала даром прозорливости и действенной молитвы. Но для себя она ничего не просила.

И вот матушка Алипия оказалась в камере, откуда каждую ночь выводили на расстрелы. Как она рассказывала впоследствии, с ней в камере остался священник с сыном, который совершил по узникам панихиду. Но благодаря небесной помощи святого апостола Петра матушка Алипия неожиданно получила освобождение. Оказавшись на скалистом берегу, ей пришлось двенадцать дней переходить через горы, чтобы выбраться из скалистой местности к какому-нибудь селению. В память об этом сохранились многочисленные шрамы на ее теле.

Нелегкой была жизнь беглеца – ни документов, ни средств к существованию, ни жилья, а о прописке не было и речи. Но Господь устраивал ее жизнь незаметной для преследователей. Освобождение она получила приблизительно в 1939 году.

Вскоре грянула Великая Отечественная война. Ссылаясь на рассказы Матушки, она провела некоторое время в концлагере, в котором не изменила свое душевное устроение, помогая страдающим, молясь о них. Благодаря прозорливости и дарам духовным, ей удавалось устраивать побег многим соузникам. Вскоре Господь устроил побег и ей. Пробираясь сквозь оккупированную территорию и линию фронта, она некоторое время жила в деревне Капитановка по Житомирской дороге недалеко от Киева. Там она остановилась в одной многодетной семье.

Также известен случай, когда матушка Алипия остановилась на ночлег в одном селении. Всю ночь подвижница даже не прилегла на постланную для нее постель, а простояла на коленях до утра в молитве, верная неизменному правилу – никогда не спать ночью и не давать телу отдыха.

Рассказывала Матушка также о своем путешествии к мощам святителя Феодосия Черниговского, мощи которого были возвращены в Свято-Троицкий собор Чернигова во время войны. Шла Матушка пешком, не останавливаясь в селениях, а ночуя в лесах и полях. После поклонения мощам особо почитаемого ею святителя, Матушка попросилась на ночлег в дом церковного старосты. Он ответил отказом, но она, понуждаемая Духом Святым, пошла за ним, зная, что Господь послал ее в этот дом не случайно.

По дороге старосту встретила плачущая жена. В отчаянии она сообщила старосте, что от угара на печи умерла их дочь. Отец, а за ним и матушка Алипия, побежали в дом. Удрученные родители теперь уже не препятствовали, чтобы странница вошла. Она незаметно достала флягу со святой водой, которую она назвала иносказательно «живая», окропила девочку и влила ей в рот воды. Девочка ожила, а старица незаметно скрылась.

Еще одно событие произошло в Белоруссии после войны. На рынке одного города матушка Алипия встретила толпу людей, которые окружили плачущую семью. Они привезли продать в голодное время домашнее животное – свинью. Это была их единственная возможность выжить. Но животное было таким слабым, что казалось, вот-вот околеет. В тот момент, когда  свинья начала синеть, сквозь толпу пробралась матушка Алипия, которая живо откликнулась на несчастие людей. Втайне молясь Богу, она достала обычный деготь и дала животному. Свинья тут же ожила, а люди хватились – где же их спасительница? Но она уже скрылась в толпе. Когда ее все-таки догнали и стали расспрашивать о лекарстве, она сказала, что они обознались.

Во время войны открывается Киево-Печерская Лавра, куда и приходит матушка Алипия в поисках духовного пристанища для ищущей Господа души. Сюда в то время стекался народ из разных уголков страны, в основном из России. Священство Лавры отличалось высокой духовностью, это были священники, прошедшие испытания в лагерях и ссылках. Здесь в то время жили великие прозорливые старцы, умудренные в духовной жизни: преподобный Кукша Одесский (Величко), проповеди которого доводилось слушать матушке Алипии, также высокодуховным человеком, опытным наставником и руководителем был наместник Лавры архимандрит Кронид (Сакун), который стал духовным отцом Агафии и совершил над ней постриг в монашество с именем Алипия (в честь преподобного Алипия Печерского). После смерти архимандрита Кронида в 1954 году Матушка духовно окормлялась у другого светильника схимонаха Дамиана (Корнейчука). Это был великий прозорливый старец, бывший келейник преподобного Ионы, особо близкий к святому.

Матушка всегда трудилась при храме на послушаниях, мыла, убирала, всегда была на службе. Известно, что в это время она подвизалась в дупле старой липы недалеко от колодца преподобного Феодосия Печерского. Подвиг этот она держала в тайне. Архимандрит Кронид благословил ее, и, совершая его по ночам, Матушка днем продолжала труды в храме. При этом она всегда была аккуратно и чисто одета и ничем не отличалась от прочих трудников. Дерево, в тесноте которого молилась матушка Алипия, не сохранилось до наших дней.

Устроиться в монастыре было очень трудно, потому что богоборческая власть не давала прописки. Прибывших женщин часто отправляли в другие женские монастыри, которые могли принять желающих. Матушка Алипия никуда не просилась, и оставалась при Лавре. Одевалась она как все, в монашеской одежде не ходила. В то время был очень распространен тайный постриг, потому что монастыри были закрыты, в открытые устроиться было нелегко, а если и удавалось, то надзор властей все равно был. Многим приходилось оставаться в миру. Находясь в Лавре в окружении таких великих старцев, матушка Алипия всем сердцем впитывала их пример и наставления. Так преподобный Кукша учил постриженных ничего не делать напоказ, ничего не делать открыто, молиться непрестанно и тайно, учил все терпеть и смиряться, одеваться, ничем не отличаясь от мирских людей. Это была школа, уроки которой матушка Алипия сохранила до конца жизни. Путь к святости – тернистый, и только те, кто пройдет его в глубоком смирении, получат покой от Господа и прославление.

Она никогда ничего не делала напоказ, никогда не превозносилась, не показывала своих духовных даров, скрывала добродетели, сама стремилась к поношениям, покорно терпела клевету. Все держала в тайне и пребывала в молчании.

После смерти ахримандрита Кронида духовное окормление матушка Алипия обретает у другого лаврского старца схимонаха Дамиана, который обладал многими духовными дарами. Он благословил ей другое послушание, которое матушка Алипия некоторое время исполняла – жить в коридоре помещения, в котором находились келии лаврских старцев. Это была школа смирения, терпения, бдения и молитвы, пройдя которую, матушка Алипия духовно окрепла в невидимой брани с духами злобы поднебесной.

После закрытия Киево-Печерской Лавры для старицы вновь начались годы скитаний, которые она проводила в еще более строгих подвигах. Ее принимали, но блаженная не искала удобной жизни, а останавливалась в подвалах с крысами, в холоде и в голоде. Человеку, который прошел годы испытаний и небывалых подвигов, эти новые испытания принесли еще большее укрепление в добровольном несении монашеского креста.

Приобученная к постоянному духовному деланию и тяжелому труду, матушка Алипия много работала: на поденной работе, строительных работах. При этом, оставалась верна правилу – никогда не спала, молясь непрестанной горячей молитвой к Богу. Ее многотрудное тело никогда не знало покоя – ни днем, ни ночью. Ни в сравнительно молодые годы, ни в старости она не спала на ложе.

После закрытия Лавры в 1961 году, матушка Алипия стала прихожанкой храма Вознесения на Демиевке. Этот район в советские времена назывался Сталинка. Действующих храмов и монастырей в Киеве было совсем немного, и храм Вознесения был широко известен в Киеве. Многие монашествующие были прихожанами этого храма. Матушка Алипия выделялась из числа прихожан: и тем дерзновением, с которым она обращалась к Богу, и своим духовным обликом. Конечно же, не могла скрыться и ее необычайная прозорливость.

Уже тогда Матушка избрала другой тяжелейший подвиг – юродство во Христе. Это самый трудный подвиг, так как человек приносит в жертву Богу все свое существо, свой разум, вызывая этим самым насмешки и унижение со стороны окружающих. Поступки юродивого, кажущиеся вызывающими или нелепыми, в самом деле имеют глубокий смысл, который откроется позже. Прозорливыми очами юродивый зрит духовные тайны, облекая их в символы и знаки.

Прихожане Вознесенской церкви всегда видели матушку Алипию во время богослужения. После службы она часто молилась по нескольку часов в храме у икон, или на коленях перед солеей, или за алтарем во дворе храма.

Матушка не допускала неблагоговейного отношения к храму со стороны прихожан и певчих. Если кто-либо разговаривал на службе, она молча подходила, смотрела в глаза, показывая этим, чтобы разговоры прекратились. Если ей не внимали, она могла легко стукнуть об пол палкой.

Когда настоятелем храма Вознесения был назначен протоиерей Николай Фадеев, очень почитавший матушку Алипию и считавший ее великой рабой Божией, блаженная старица встретила его с хлебом. Батюшка благоговейно поцеловал его, но Матушка догнала его со словами: «Подожди», – взяла снова хлеб и разломала его пополам. Батюшка понял, что в храме Вознесения он долго не прослужит. Так и вышло – через три месяца его перевели во Владимирский собор. Но и там батюшка не забывал старицу и посылал к ней за советом духовных чад.

Следующим настоятелем храма стал протоиерей Алексей Ильющенко, также благоговейно почитавший старицу. Однажды блаженная во время Божественной Литургии взяла монашеские четки и торжественно понесла их к открытым Царским Вратам. Потом, отойдя к иконе Спасителя, открыла палкой дьяконские двери и, необыкновенно улыбаясь, позвала алтарника со словами: «На, пойди, отдай четки тому черному высокому монаху», – имея ввиду отца Алексея. Но он был не монах! Смысл предсказания открылся через месяц. В праздник Вознесения отцу Алексею благословили принять монашеский постриг, и на следующий день он был пострижен в монашество с именем Варлаам, а вскоре совершилась его епископская хиротония. Поэтому матушка Алипия так торжественно несла ему четки!

В это время Господь послал матушке Алипии временное пристанище. Это был дом на Голосеевской улице, жильцы которого были выселены в связи со сносом. В этом домике матушка Алипия и поселилась, куда начали приходить к ней посетители. Многие обращались за советами к Матушке после службы в храме.

Слава о старице уже распространилась в Киеве и за его пределами. С этого времени матушка Алипия по воле Божией служит Ему другим великим подвигом – старчеством, который выражается в служении ближним советом, молитвой, заботой о спасении и назидании.

Это нелегкое служение старица несла до конца своего жития, принимая людей в келии на Голосеевской улице, а затем на улице Затевахина 7. Это была маленькая комнатка с крошечным коридорчиком в доме вблизи разрушенной Голосеевской пустыни – мужского монастыря, основанного в семнадцатом веке. В то время, когда старица поселилась в этом святом месте, монастырь представлял собой развалины и руины. Но на кладбище, которое находилось за разрушенным храмом иконы Богоматери «Живоносный источник», собирался народ на могиле голосеевского старца Алексия (Шепелева). Отныне матушка Алипия становится продолжательницей молитвенного подвига старцев голосеевских, зажигая здесь духовную свечу веры и благочестия.

Половину дома, примыкающую к комнатке старицы, вскоре снесли, а позже это чудом уцелевшее от разрушения жилище  духовные чада старицы обложили кирпичом и перекрыли крышу.

Одной стороной дом выходил к глубокому оврагу, в котором любила старица молиться. Спуск в овраг сделала старица сама, из земли выкопав ступеньки. Внизу за кладбищем несколько озер украшали невысокие лесистые холмы, природа, казалось, своей неземной красотой и покоем восполняла то действие нечеловеческой злобы, которая обрушилась на святое место. Уединению матушки Алипии сопутствовали все более учащающиеся визиты посетителей, ищущих духовной поддержки. И старица открывала свои двери всем с любовью и необычайной заботой. Как дорогих гостей она ждала их уже заранее, готовила угощение – простое, но необычайно вкусное, освященное ее непрестанной молитвой и благословением. Домой она всегда давала простые и скромные гостинцы, хлеб, провожала, осеняя крестом и усердно молясь. Сколько людей нашло успокоение измученному сердцу в ее келии! Приезжали к ней со всех концов бывшего Советского Союза. Это были и высокопоставленные чиновники, и военные чины, и простые люди, взрослые и дети, монашествующие и миряне. Кто может счесть все случаи прозорливости и исцелений Матушки! Ежедневно с утра и до вечера двери ее келии не закрывались. Сколько труда нужно было приложить старице, чтобы каждого обогреть, накормить, помолиться о нем, положить душу свою и сердце, чтобы сострадать страждущему, чтобы отвратить от него всю злобу врага рода человеческого, чтобы исцелить его немощи. Прилагая труды к трудам, она проходила на этом поприще тяжелейший подвиг.

Страдание ближнего для сострадающего бывает еще тяжелее, чем для страждущего. Старице, которой Господь открывал мысли, дела, прошедшее, будущее, было больно видеть погибающее создание Божие, знать козни врага, которые подстерегают каждого. За всех она болела душой. То, что Бог велел ей открывать, она открывала, оберегая при этом, и заботясь о спасении.

Духовные дары, которыми щедро одарил Господь блаженную, она старалась скрывать, прибегая к мнимому безумству, говорила иносказательно. Чтобы привести человека к покаянию, приписывала себе грехи, которые совершали ее собеседники. Матушка всегда говорила, произнося все слова женского рода в мужском. Много говорила на мордовском языке, чтобы собеседник не понял слов ее молитв.

Удивительно, что она никогда ни на кого не обижалась, если обида была нанесена именно ей. Нам всем, обычным людям, по нашей греховности, свойственно обижаться, свойственно отстаивать свою правоту, доказывать, что собеседник не прав, хвалить себя, оправдываться, искать каких-то выгод и удобств. Мы как слепцы, от которых закрыто то, что происходит вокруг нас. Матушке Алипии эти качества были совершенно не свойственны. Ее поведение, образ мыслей был глубоко отличным. Она видела духовную сущность происходившего, скрытого от глаз человеческих, и, по заповеди Спасителя, молилась, «не ведят бо, что творят», исходя из этого, общалась не с человеком, стоявшим перед ней, а с тем духовным существом, который и был виновен в происходившем с этим человеком. Она не укоряла, говоря, что  вот, ты не прав, ты делаешь неправильно или зачем ты меня не послушал! Она могла говорить громко и эмоционально только с врагом рода человеческого, которого она укоряла за то, что он приносит вред человеку и Богу. Это была воистину прозорливица! И в трудных ситуациях она не искала помощи у людей, используя свой духовный авторитет, используя какие-то земные средства. Она всегда обращалась непосредственно к Богу, как Отцу, и от Него получала ответ и помощь. «Отец», – так восклицала старица в молитвах. И Господь тут же откликался на ее дерзновенные просьбы.

В это время матушка Алипия еще более усугубляла свои подвиги. Это было ношение вериг. Одни вериги представляли собой множество ключей больших размеров, которые несли также и символический смысл. Души людей, вверенных ей Богом, она вымаливала, надевая за каждого новый большой ключ. Также она носила вериги на плечах: это была икона мученицы Агафии, небесной покровительницы матушки Алипии до монашеского пострига, или это был деревянный брус. Внешний вид старицы при этом был несколько горбатый. Бывало, что Матушка могла нести ведро песка на дальнее расстояние, или носила в храм огромные панихиды, которые часто превышали 10-15 кг. Эту тяжелую ношу старица одевала на палку, которая лежала на ее плечах.

Всю милостыню, которую старице подавали, она отдавала Богу: ставила в храме большие свечи на все подсвечники, клала деньги в ящики для сбора пожертвований или под салфетки у икон, кормила многочисленных посетителей или давала в знак благодарности тем, кто потрудился у нее в келии. Обстановка домика была очень скромной: печь, кровать, заставленная мешочками, столик, стулья – и все. Когда одна монахиня подумала в келии старицы, что неплохо бы сделать у нее ремонт, Матушка тут же обратилась к ней: «Зачем тебе этот мусор нужен, золотко?»

Рано утром, в четыре часа утра, после обычного коленопреклоненного ночного бдения, старица начинала свои труды: готовила трапезу для посетителей, число которых она всегда знала заранее; потом была в храме, в который она шла пешком до троллейбуса несколько километров с тяжелой ношей на плечах, и лишь после поздней литургии она вкушала пищу сама и кормила людей, уже поджидавших ее из храма. Посетители знали ее благословение – посетить после трапезы могилу преподобного Алексия (Шепелева).

Все вместе посетители молились, вместе садились за стол. Старица вкушала пищу один раз в день в очень малом количестве, но гостей угощала щедро. Пища, которую они вкушали, незаметно для них, исцеляла от болезней, укрепляла духовно, подавала благодать Святого Духа, потому что была освящена молитвой и благословением старицы.

Пища, приготовленная Матушкой, имела еще одно свойство – она чудесным образом умножалась. Очевидцы свидетельствуют, что одной кастрюли, в которую были положены продукты, своим объемом превышающие объем кастрюли, хватало для гораздо большего числа посетителей, чем на то число, на которое эта кастрюля была рассчитана. Пищи хватало всем, при этом Матушка, в отличие от себя, благословляла каждому съесть огромные миски борща и каши, также всем раздавала по огромному куску хлеба. В этом заключался глубокий смысл, известный только Богу и Матушке, потому что больные, страдающие неизлечимыми болезнями, после вкушения ее пищи становились здоровыми. Приходя домой, посетители забывали о своих болезнях, как будто их и не было.

Так одна женщина, страдавшая болезнью желудка и уже долгое время почти не питавшаяся, так как любая пища причиняла ей нестерпимую боль, пришла к матушке Алипии, ничего не говоря о своей болезни. Матушка встретила ее ласково, приготовила ей яичницу из 30 яиц и положила в нее килограмм масла. Все это по послушанию женщина съела, поверив благословению старицы. И на удивление, боль сразу же прошла, женщина воспрянула от болезни и пришла домой совершенно здоровая.

Также и одна монахиня исцелилась от пищи, приготовленной матушкой Алипией. До этого она лечилась, но все было напрасно – никакие обезболивающие средства, никакие лекарства не давали положительного результата. Желудок перестал принимать даже любую диетическую пищу. Месяц она жила практически без еды, от боли и голода не могла выпрямиться, приступы не прекращались. Матушка сварила борщ, добавив в него банку томатной пасты и банку вздутых грибов. О своей болезни монахиня не рассказывала и, когда всех пригласили за стол, села, спрятавшись за спины людей, чтобы Матушка не заметила, что она не будет кушать. Но от старицы это не укрылось и монахине пришлось съесть борщ, предложенный ей, и она тут же исцелилась.

И таких случаев можно привести множество.

Все Матушка совершала тихо и незаметно, она не любила роли высокопарной старицы, которая открыто «вещала» поучения и наставления, открыто исцеляла. Исцеление совершалось незаметным, привычным человеку способом – через пищу, через мазь, которую Матушка давала больным и которую готовила из обычных продуктов, не имеющих в себе целебной силы. Только благословением и молитвой Матушки они получали благодатные свойства. При помощи мази она скрывала дар чудотворений, чуждаясь самого имени чудотворца. Ее благословением и простой деготь, и вода, и обычные продукты становились благодатными, несли освящение и исцеление.

В качестве примера можно привести рассказ о жене священника, у которой был рак груди. Предстояла операция, но матушка Алипия категорически запретила ее делать и благословила положить мазь, не снимая повязки три дня. Эти три дня были для женщины настоящей мукой, она испытывала нестерпимую боль, но благословение не нарушила. Через три дня она приехала к матушке Алипии, изнеможенная и исстрадавшаяся. Матушка похвалила ее за стойкость и терпение и сняла повязку. Вместо опухоли все увидели нарыв, размером с буханку хлеба. После этого старица благословила ей обратиться к врачу и вскрыть нарыв в больнице, потом снова прийти к ней. Когда женщину привезли после вскрытия нарыва, Матушка опять положила мазь прямо на зеленку. Через две недели от опухоли не осталось и следа.

Каждые среду и пятницу в течение всего года матушка Алипия никогда не вкушала пищи и не пила воды. Только однажды старица призналась: «Как горит у меня внутри, как палит! Как хочу водички!» На предложение дать попить воды, Матушка тут же отказалась. На первой неделе Великого Поста и на Страстной седмице она также ничего не ела и не пила.

Бывало, что Матушка строго постилась также и по случаю засухи. Несколько раз, когда выдавалась особо сильная засуха, старица не вкушала пищи две недели, а когда Господь по ее молитвам посылал дождь, она радовалась ему, как ребенок, плескаясь дождем.

Также и во время надвигающегося ливня она просила Бога задержать его до того времени, пока духовные чада и посетители вкусят пищу во дворе домика: «Ну, дай народу покушать! Молимся и быстренько кушаем – я умолил ненадолго». После того, как народ поблагодарил Бога после трапезы, начался сильный ливень.

На Пасху одна посетительница старицы не послушалась ее благословения и раздала на трапезе народу коньяк. За этот грех матушка Алипия не разговлялась до следующей Пасхи, постясь целый год.

В келии старицы всегда было тихо, молитвенно, она не допускала праздных разговоров, пустословия, сплетен. Если кто-нибудь начинал пустые разговоры, она тут же их обрывала со свойственной ей речью: «А ну, прекратите плетни!» Часто бывало, что Матушка несколько часов молилась в уединении леса, или в овраге.

Днем она также молилась в храме. Однажды  монахини, зашедшие в храм помолиться, увидели много заженных свечей на подсвечниках. Они удивились, но вскоре поняли причину такого торжества – перед амвоном стояла на коленях матушка Алипия и молилась. А однажды во время того, как одной из духовных чад Матушки грозила опасность, старица стояла во дворе за алтарем храма несколько часов на коленях с воздетыми руками и ее молитвами женщина была спасена от смерти. Бывало, когда к Матушке приходили люди с какой-либо скорбью, она вместе с ними или же сама несла в храм панихиду, чтобы усопшие родственники этих людей помолились за них, и Господь даровал им утешение и помилование. Этим она также подавала пример усердной молитвы за усопших, что также было характерной чертой благочестия матушки Алипии. Всю жизнь старица горячо молилась о своих родных: родителях Тихоне и Вассе, бабушках и дедушках Сергии, Домне, Павле и Евфимии. Об их упокоении она всегда подавала в храме большие панихиды и просила помолиться о них всех своих знакомых и духовных почитателей.

Матушка всегда знала, кто к ней придет, звала в келии тех, кто был еще в пути к ней. Например, ехала к ней Раиса, везла рыбу. Матушка в келии зовет: «Рая, неси рыбу». Приходит Раиса и приносит рыбу. Или звала: «Приезжай, я тебя жду», – и вскоре приезжал тот, кого она звала.

Находившиеся у нее посетители свидетельствуют, что она могла громко вести разговор с кем-нибудь из чад, просила их образумиться, или давала советы. По ее молитвам все устраивалось. Когда приезжали те, с которыми она говорила духом, то выяснялись обстоятельства происходившего.

Например, в одной близкой ей семье была ссора. Матушка, находясь в своей келии, просила их помириться. Молитвами старицы ссора утихла, и сразу же на следующий день они решили ехать к Матушке. Приехав, они узнали, что говорила старица в момент ссоры, и удивлялись ее прозорливости.

Когда в келии отключали свет, она громко звала женщину, которая занималась проведением электричества: «Дай свет!» И свет тут же появлялся.

Также, выслушивая от людей их скорби, Матушка грозно обращалась к их обидчикам. Например, просила отдать квартиру людям, у которых ее забирали: «Сколько можно мучить людей – отдайте квартиру, отдайте!» После этого обидчик сам пришел в организацию, которая занималась выделением квартир, и отказался от своих притязаний.

Еще одной особенностью старицы было ее огромное чувство благодарности Богу, Которого она благодарила всегда и во всем, и человеку, который сделал ей хоть малейшее доброе дело. Его даже и не заметишь, а Матушка всегда все замечала: «Спасибо тебе! Да спаси-и-бо! Я тебе в ножки поклонюсь».

Однажды, в период странничества, Матушка промокла и продрогла от дождя. Муж хозяйки одного дома, который до этого не хотел пускать ее, неожиданно для всех предложил зайти в их дом и погреться, натопил печь, жена его постелила на ночь. А через несколько дней женщина встретила Матушку в храме, и старица обратилась к ней: «А ты знаешь, что твой муж у Бога записан! Знаешь, что он мне сделал?!»

Если кто-то из пришедших помогал старице по хозяйству или на огороде, она всегда давала ему немного денег. Конечно, никто не хотел их брать, но отказать настойчивым просьбам старицы было невозможно.

Истинность православной веры для матушки Алипии была неоспорима. Она как при жизни, так и по смерти приводит к православию и свидетельствует о том, что спасение только в истинной канонической православной церкви. Так один юноша, который тайно от Матушки начал ходить к пятидесятникам, неоднократно слышал от нее прикровенные запреты ходить к ним. Когда же встал вопрос об окончательном решении, последовало прямое запрещение: «Спасайся здесь! Тут истина!» На его жалобу о том, что в православии он ничего не понимает, Матушка предсказала ему, что вскоре он встретит священника, который его во всем наставит, что и произошло. Позже юноша стал священником. Также, когда к старице пришел мужчина, до крещения исповедовавший иудаизм, о чем Матушке он не говорил, старица похвалила его за то, что он сделал правильно и пошел ко Христу.

Особое недоумение у почитателей вызывало отношение матушки Алипии к бывшему тогда киевскому митрополиту Филарету. Она неоднократно предсказывала, что он заберет храмы, что будет раскол. Когда «митрополит» Филарет служил в Вознесенском храме, матушка Алипия при всем народе громко обличила его: «Славен, славен, а мужиком умрешь». То есть дала понять, что с него снимут сан и монашество. Одной монахине она сказала, чтобы передала всем своим знакомым, что будет раскол и истинная церковь будет в поругании, но «спасение только в канонической православной церкви».

Особой болью матушки Алипии была чернобыльская катастрофа, которая в течение года перед трагедией волновала ее душу и подвигала к усиленному молению. Она неоднократно говорила о том, что будет трагедия. Она называла ее пожаром, говорила, что затравят землю, воду, воздух, что она случится на Страстной неделе, что это произойдет в Полесской стороне. Говорила о том, что «атом идет на Киев». От всего сердца она молилась, чтобы Господь ослабил последствия трагедии. По некоторым свидетельствам Матушка обходила Киев с молитвой, ограждая его от смертоносного действия радиации. Но всему этому надлежало быть. Однако трагедия не уничтожила многомиллионный мегаполис Киев, он остался живым городом, а не городом-призраком, каким стали другие города, расположенные вблизи Чернобыльской атомной станции. Смертоносное радиационное облако было отнесено в сторону от Киева. Когда произошла катастрофа, Матушка говорила: «Живу болями других». В тяжелые для народа дни Господь послал матушку Алипию для прекращения паники, для утешения и спасения от невидимой смерти. Матушка не благословляла уезжать, убеждала обратиться к Богу и осенять пищу крестным знамением, кушать все и ничего не бояться, уповая на Господа.

Люди могут сомневаться в истинном благочестии того или иного подвижника, но отнюдь не диавол, которому не понаслышке известна благодать Святого Духа, которую дарует Господь своим верным рабам. Зная силу молитвы и чудотворений матушки Алипии, он ополчался на нее со страшной ненавистью. Однажды девочка видела, как матушка Алипия боролась со страшным мужчиной в овраге. Ее бабушка, стоявшая рядом, видела только Матушку, которая боролась с кем-то невидимым. Также другая девочка-подросток, которая была свидетелем явления Божией Матери в келии матушки Алипии и которой старица предсказала многие события ее жизни, была свидетельницей нападения нечистой силы на Матушку: кочерга и веник в чьих-то невидимых руках, сами собой, с силой избивали Матушку по голове и плечам. Также и келейница, придя к Матушке, застала ее однажды избитой. На вопросы старица ответила, что враг явился ей и бил о камень. Ночью он являлся в образе стучавших в двери людей и после крестного знамения, которым старица осеняла двери, начинался страшный стук, свист и гул.

Не имея сил бороться со старицей невидимым образом, враг воздвигал борьбу против нее видимым образом – через людей. Властям было известно о деятельности Матушки и о том, что у нее собирается народ. Часто приходил участковый, говорил: «У вас тут люди собираются, мы будем разрушать ваш дом». Люди, бывшие в келии, защищали Матушку: «Это наша Матушка! И никто…», – а старица подхватила, улыбнувшись: «Никто меня не тронет. Старший не разрешает трогать меня». И милиционер уходил. Несколько раз приезжал трактор разрушать дом, но по молитвам блаженной ничего не получалось. Однажды старица, когда трактор начал разрушение дома, встала на молитву, подняв голову к небу. Она не видела никого и не слышала ничего. Она умоляла Бога, и Он услышал ее – рабочие прекратили злодеяние. А однажды благословением старицы трактор, разрушающий дом, внезапно остановился и не  мог продолжить работу, пока его не оттянули.

Нередко приезжали к домику старицы машины скорой помощи – забрать ее в дом престарелых или поместить в психиатрическую больницу. Матушка благословляла в это время всех в келии читать «Живый в помощи», потом обращалась к врачам: «Самый главный начальник милиции мне с вами ехать не велел». И машина уезжала. А однажды Матушка поразила приехавшую к ней женщину-врача своей прозорливостью, рассказав ей о ее болезни, которой та болела, так что врач, потрясенная и задумавшаяся, уехала обратно.

Недалеко от келии старицы находилась пилорама, на которой работал особо невзлюбивший Матушку мужчина, которого блаженная называла Анка. Он старался всячески досадить старице, но она смиренно терпела все неприятности.

Были и такие посетители, которые не понимали  что такое старчество, святость, подвижничество, принимая Матушку за «ворожейку», думая, что она им «погадает» и т.п. Старица тут же отсекала подобные мысли. «Что я, ворожейка, что ли?» – повторяла она вслух то, что думалось в тайне. «Я не колдун и не гадалка, на мужиков и на учебу тебе гадать не буду», – так она обличила девушку, которая не понимала, чем православный подвижник отличается от бабки-гадалки.

Однажды пришел к ней некий мужчина и говорит: «Бабка! Вот у меня три дачи, которые очень дорого стоят. Я их продам и до копейки тебе принесу, только скажи, как ты лечишь людей и Богу молишься? Ты что – до 12-ти Богу молишься, а после «его» призываешь?» – имея в виду духа злобы. Матушка ничего не отвечала,  положив голову на руки, погрузившись в молчание. Вид у нее был отрешенный, задумчивый. Молчание длилось долго. Мужчина ждал, ждал, а потом начал ее толкать: «Я не закончил разговор». Матушка ответила ему серьезно: «Зачем мне твои копейки! У меня есть хлеб, картошка и больше мне ничего не нужно».

Также Матушка на неотступную просьбу одной женщины «передать» ей, как выражаются экстрассенсы и «бабки», ответила: «А что тебе «передать», что тебе «передать?” – и показала на свою старую юбку, как-бы говоря, что только это и есть у нее, и это она может дать.

Таких людей старица обличала, даже могла не пустить на порог. Потому что такие занятия означают не просто личный грех, а означают отречение от Христа и соединение с сатаной, с которым старица не хотела иметь ни малейшего соприкосновения. Однажды к ней пришла женщина-экстрассенс. Она лечила сына одной женщины, но безуспешно. И решила пойти к Матушке, чтобы узнать почему у нее ничего не получается. Матушка Алипия сказала ей, когда она подошла к воротам ее домика: «Ты опять ко мне пришла?! – грозно встретила ее старица. – Я же тебе сказала, что если ты будешь заниматься своими делами – не приходи ко мне!» И не пустила ее даже за ворота своего двора.

Обличала Матушка таким образом, что создавало иногда некоторое недоразумение и негативное отношение к ней. Когда приходил посетитель, которому нужно было указать на его слабости для его покаяния, она, чтобы не обидеть его, и тем самым не осудить по заповеди, в его присутствии рассказывала, что она сама сделала то, или занимается тем, чем занимается на самом деле этот человек, а не Матушка. Какое нужно было иметь смирение, чтобы так поступать?!

Например, когда к ней пришла женщина, которая в молодости много блудила, Матушка очень ласково с ней разговаривала, а потом сказала, что она, Матушка, в молодости «так гуляла! Так гуляла!» Хотя ничего подобного не было. Женщина расположилась, почувствовала, что старица ее не осуждает, и потом покаялась в своих грехах, и даже впоследствии стала монахиней.

Истинный юродивый во Христе во всех своих действиях и словах выполняет особую миссию доносить к уму и сердцу людей волю Божию. Он становится неким орудием промысла Божьего. И исполняя Его волю, юродивый не боится ни насмешек, ни осуждения. Когда Господь открывал старице внутреннее состояние людей, она по Его повелению всегда способствовала покаянию и наставлению этих людей. Она обличала так, чтобы на себя принять то, что совершал этот человек. Говорила как бы о себе. Но Матушка, никогда никого не боявшаяся, кроме Бога, принимала все эти удары со свойственным для юродивых смирением, потому что всякий юродивый избирает путь поношения и клеветы, и тем угождает Богу.

Особое место занимает в жизни Матушки тема перемены календаря. Такая тенденция сейчас уже имеет место в православном мире. Предсказание старицы сбылось. Перед кончиной Матушка сдвинула календарь, так что у нее уже был пост, когда еще не было поста, или у всех был пост, а у нее уже Пасха. Действия юродивого всегда направлены на то, чтобы заставить людей одуматься и увидеть свои же заблуждения со стороны. Некоторые соблазнялись, но старица, исполняя веление Божие, не обращала на это никакого внимания и терпела осуждение. Через некоторое время Матушка снова стала поститься как все.

При всей кажущейся простоте Матушки, которую она преднамеренно демонстрировала, она была очень мудрым, очень тонким человеком. Однажды ее духовные чада уговорили пойти к ней профессора Московского университела, который увлекся разными течениями. Он сделал одолжение и пошел, при этом всю дорогу насмехался. С Матушкой он долго разговаривал наедине и вышел с потрясенным лицом: «Какой это ученый человек!»

Проблемы, с которыми приезжали к Матушке со всех сторон Советского Союза, были разнообразными: у кого семейные, у кого по работе, у кого с жильем, приходили, прося исцеления в болезни, или благословения вступить в монастырь, а также и в брак. Всего не перечислишь. Матушке не нужно было говорить свои проблемы – они и без вопросов были ей известны. Те, кто знал по опыту ее прозорливость, беседовали с ней даже мысленно, спрашивая ее в уме. И старица сразу же отвечала. Если разговор происходил в окружении нескольких или более посетителей, то старица давала ответ иносказательно, как бы говоря о ком-то постороннем, или же о себе, но разговор этот относился к человеку, которого данная тема касалась. Все это было для того, чтобы не обидеть собеседника и не производить смущения или праздного любопытства со стороны посторонних.

Ищущим духовного руководства и советов в благоугождении Богу, матушка Алипия всегда советовала, как человек, умудренный опытом в духовной борьбе, рассуждая трезво, предостерегая идущих по этому пути от мнимого подвижничества. Как-то пришли к ней двое юношей, которые хотели уединиться в пещерах Кавказа, чтобы жить там по примеру древних подвижников. Им никак не удавалось ее спросить, так как народа было много, а при всех разговаривать не хотелось. Но Матушка предупредила их вопрос: «Вот, как древние подвижники хотят жить в горах», – сказала она перед собравшимися. А потом продолжила, улыбнувшись: «Сейчас не то время. Этот путь не для вас». Или же одному мужчине, который также хотел поселиться в горах, развести пчел, Матушка без всякого с его стороны вопроса сказала: «Мед купишь на базаре, женку не бросай – пропадешь».

Молодому человеку, который собирался вступать в монастырь, Матушка устроила экзамен на послушание. Попросила его расставить банки, однако так, как было не совсем удобно и правильно. Юноша, конечно же, поставил так, как считал нужным. Матушка ему и говорит: «Хочет быть монахом, а все делает по-своему».

Две девушки шли к старице в первый раз. Разговаривали по дороге. Одна девушка мечтала творить добрые дела, продать свое имущество и раздать нищим. Матушка встретила ее с легкой иронией: «А что ты продаешь?» Девушка поняла, что ее романтические идеи далеки от реальности.

Желающие вступить в брак просили благословения старицы. Будущий священник спросил ее совета по поводу женитьбы. Матушка долго стояла с воздетыми руками, смотрела на небо. А потом говорит: «Там говорят – жениться, а я не знаю». Так она смирялась перед волей Божией, себя вменяя ни во что. Или же молодой семинарист шел по двору Вознесенского храма и услышал: «Анна, Анна, Анна!» Он пошел дальше, к нему подошла матушка Алипия и говорит далее: «Можешь, можешь жениться!» Анной звали его невесту. А одной девушке старица как-то сказала: «Ты вот выйдешь замуж за Валерия. Он такой маленький ростом, живет у Евдокии, в кепочке ходит». И описала ее будущего жениха. Девушка смутилась, но вскоре все так и получилось.

Те же, которые не послушались запрета старицы, и сочетались браком, потом страдали всю жизнь.

Семьи молитвами Матушки духовно укреплялись. Так одна женщина из Москвы решила оставить мужа и пойти в монастырь. Вынашивая это решение, она приехала посетить киевские святыни, а также Голосеево и его старицу – матушку Алипию. Вначале она поклонилась могиле голосеевского старца Алексия (Шепелева) и возвращалась назад. Но на обратном пути она увидела, что дорогу перегораживал нехитрый забор, возле которого копошилась какая-то старушка, которая, воздвигая его из старых досок, приговаривала: «Перегородить дорогу!» Это оказалась матушка Алипия и женщина поняла, что нет ей дороги в монастырь.

Жена генерала из Москвы приехала к старице, чтобы она помолилась за неверующего мужа-атеиста. Женщине приходилось скрываться от него и тайно ездить в храм. Но старица открыла ей тайну мужа: «Ты еще поблагодари Божию Матерь да Бога! Он верующий с детства, а тебе боялся сказать. Теперь ничего не бойся – езжай прямо к мужу, откройся ему, и живите с Богом!» Через неделю к старице приехал уже сам генерал в знак благодарности.

С особой любовью встречала блаженная монашествующих, называла их «родней всегдашней», или же «из нашей деревни». Многие монашествующие по ее благословению поступили в монастырь. Труден этот путь, на этом пути встают множество искушений и скорбей. Матушка Алипия своими советами, а в первую очередь – молитвами, помогала преодолевать трудности и достойно нести жизненный крест.

Много говорила она о терпении, призывала все терпеть, какие бы скорби в жизни не случались. Монахиням советовала: «Молчи, говори прошу прощения, и не умрешь». Или: «Терпи! Ох, как тяжело будет – все терпи!» Вот такой верой жила матушка Алипия.

Неоднократно предсказывала блаженная возрождение Голосеевской пустыни, хотя в то время это казалось невозможным. Безбожная власть к церкви относилась по-прежнему, монастырь находился в запустении. Но старица утверждала: «Здесь будет очень большая красивая церковь и монастырь», – а также и о месте ее дома говорила, что здесь будет стоять церковь, что это святое место и под ее домом похоронены три старца. При строительстве часовни слова старицы подтвердились. Когда котлован был вырыт, то в его склонах показались черепа. Могилы не были повреждены трактором.

Неоцененна помощь матушки Алипии в сохранении храма Вознесения от разрушения в связи со строительством проектного института. Старица ходатайствовала в Москве, и по ее ходатайству проект строительства переделали. Об этом верующие узнали из уст уполномоченного по делам религий, который назвал ее имя в разговоре и рассказал, по чьему ходатайству храм был сохранен.

Особой была любовь Матушки к храму Божьему. Она была очень обеспокоена, если храм Божий хотели закрыть, лишить его богослужения. Часто по этому поводу верующие обращались к ней за молитвенным ходатайством. Матушка громко восклицала: «Отдайте ключи, откройте церковь – не будет дождя, хлеба не будет, если не откроете церковь, откройте». Такие «распоряжения» давала Матушка. И по ее молитвам в храмах возобновлялась служба.

Одна женщина просила помолиться об открытии храма св.ап.Петра и Павла в Черниговской области. Матушка начала своеобразную беседу: «Ну, апостолы Петре и Павле, как? Отдадим церковь? Да, отдадим! Сначала отдадим Лавру – так, да?! А потом апостолов Петра и Павла, да?» Вскоре слова ее подтвердились. Вначале открылась Киево-Печерская лавра, а потом храм апостолов Петра и Павла.

Об открытии Киево-Печерской лавры, любимой святыни Матушки, она предсказывала неоднократно, любила беседовать о ней. За месяц перед окрытием она с любовью и радостью говорила: «Уже лампады в пещерах зажигают».

Господь, видя усердие и любовь старицы, подавал ей неизреченные духовные утешения и помощь. Так две посетительницы: женщина, и девочка-подросток были свидетельницами особого посещения келии старицы. Ночуя у нее, они проснулись от видения необыкновенного, неземного света. Матушка Алипия, как всегда, молилась стоя на коленях, совершая свое обычное правило никогда не ложиться спать и молиться всю ночь. Они обе увидели, что в келии стоит дивной красоты Женщина в белом одеянии со снежинками на плечах и на лбу, на голове Ее была корона, Она вместе с матушкой Алипией совершала молитвенное бдение, при этом на руках Ее были поручи, которые Она развязывала.

Также и келейница Матушки Мария Александровна Скидан была свидетелем того, как однажды в келию Матушки ночью вошли две женщины, вид которых был необыкновенным. Видела она их несколько минут, и потом Матушка, проводив дивных жен в келию, благословила келейнице спать, и тут же Мария Александровна погрузилась в глубокий сон. Когда через некоторое время она очнулась, жен в келии уже не было. О чем Матушка с ними беседовала? Это ведомо одному Богу.

На праздник Преображения Господня к Матушке пришли две насельницы Флоровского монастыря. Матушка сняла с себя личину юродивого и говорила об очень серьезных духовных вещах, о смысле Преображения, о благодати Царства Небесного, которая в этот день явилась миру. Она была необычайно серьезна. И в этот момент они обе увидели, как лик матушки Алипии озарился каким-то неземным светом, так что они смотрели на нее, и не узнавали, удивляясь, как Матушка мгновенно видоизменилась.

Около года старица тяжело болела. Слабая физически, она вынуждена была лежать, но и теперь не давала своему телу покоя – лежала на голых досках. В это тяжелое время духовные дети не оставляли Матушку одну и установили дежурство. Каждую ночь кто-нибудь из них оставался в ее домике. Исцеление произошло на праздник святых апостолов Петра и Павла, особо любимых святых старицы. Она встала с одра болезни и с неимоверным трудом, в сопровождении келейницы и монахини, пошла в храм. Причастившись в храме вместе с ними, Матушка возвращалась домой уже бодрее и после этого начала каждое воскресенье снова бывать в храме.

Многократно предсказывала старица день своей кончины. Спрашивала: «А какой день тридцатое октября?» Когда ей говорили, что воскресение, ничего не отвечала. Также говорила, что умрет, когда пойдет первый снег. А одной женщине дала церковный календарь и просила считать дни. Когда она доходила до тридцатого числа, старица останавливала ее и обводила этот день. Женщина догадалась, что это последний день Матушки и начала плакать. Также это действие могло означать, что сейчас по тридцатым числам каждого месяца верующие особо поминают матушку Алипию.

Зная свое скорое преставление ко Господу, старица заранее готовила к этому своих духовных детей. Неоднократно она завещала им, чтобы они приходили к ней на могилку и просили у нее, как у живой. За несколько месяцев до кончины одна монахиня, почувствовав скорую разлуку, спросила у нее: «На кого вы нас оставляете?» Матушка ласково ответила: «Вас, золотко, на Матерь Божию оставляю!» А священнику, очень почитавшему старицу, сказала: «Ходи ко мне на могилку и говори со мной, как с живой. Помогала тебе при жизни, и тогда помогу». Также она благословила чтить место ее подвигов и приходить к ее домику: «Я не умираю, я здесь с вами – придите, обойдите вокруг домика, покричите, и я услышу».

В предпоследнее воскресение перед смертью Матушка каждому человеку из собравшихся у нее начала кланяться и говорить: «Прости меня!» А потом встала, подняла голову к небу и обратилась к Господу искренне и горячо: «Прости!» И так с поднятой головой бесконечно просила. Старица уже со всеми прощалась.

В последнюю неделю жизни она благословила одну женщину приходить к ней читать Псалтирь. «Приходи три дня читать, и больше не нужно». Женщина читала среду, четверг, и пятницу. В субботу вечером благословила келейнице идти в храм, поставить свечи, но не зажигать, дала панихиду, чтобы она отнесла ее в храм утром, и предупредила, чтобы после службы «бежала бегом, чтобы я не ушел». После службы в келии собралось много людей. Матушка приподнялась, устремила на всех очень серьезный, очень проникновенный взгляд. Три раза широко перекрестила глазами и благословила идти в Китаевскую пустынь помолиться преподобным Досифее и Феофилу. В момент, когда чада поклонились преподобным, Матушка отошла. В это время, на голубом солнечном небе показалась туча, подплыла к тому месту, где молились чада матушки Алипии и из нее начал падать густой крупный снег.

На следующий день утром прибыли сестры Флоровского монастыря и облачили старицу по монашескому чину. Тело старицы было теплым и мягким. Первую панихиду по ней совершил иеромонах Роман Матюшин, приехавший вместе с монахинями.

Природа была необыкновенна в этот день, будто праздничная. Земля, деревья, келия Матушки, овраг, лес – все было в белом инее. Матушка лежала молодая, морщин не было, лицо белое, тело мягкое и теплое. А в день похорон небо было голубым, было безветренно, тихо, присутствовал неземной покой от ощущения присутствия Царствия Божия. Отпевание было торжественно совершено духовенством Флоровского монастыря в этой святой обители при большом стечении народа. Похоронена была матушка Алипия на монашеском участке Флоровского монастыря Лесного кладбища города Киева.

С тех пор народная любовь к старице не угасает. Следуя ее благословению, идут и идут к ней люди, несут к ней свои тяготы и уходят он нее с облегчением. Слава о чудесах, которые стали совершаться на могиле блаженной, начала все более и более распространяться в народе и вскоре люди потекли к своей ходатаице нескончаемым потоком. С утра и до позднего времени у гроба старицы были люди, а по тридцатым числам каждого месяца стечение народа было столь большим, что для того, чтобы приложиться ко кресту на могилке нужно было стоять в очереди несколько часов.

По благословению митрополита Киевского Владимира (Сабодана) мощи монахини Алипии (Авдеевой) были обретены рано утром 18 мая 2006 года духовенством Свято-Покровского монастыря «Голосеевская пустынь» и торжественно перенесены в обитель, возрождение которой предсказывала блаженная.

На месте ее дома, по слову старицы, построена пятикупольная часовня. Мощи Матушки вначале были выставлены для поклонения в большом храме в честь иконы Богоматери «Живоносный  источник», а потом перенесены в усыпальницу под этим храмом и помещены в мраморный саркофаг. Традиции, которые установились на могилке Матушки на Лесном кладбище, продолжаются и в обители. По тридцатым числам, а также в день годовщины смерти Матушки 30 октября, в день ее рождения 16 марта, и обретения мощей 18 мая совершаются торжества, готовится трапеза для народа, служатся многочисленные панихиды, стекаются богомольцы со всех стран СНГ, Ближнего и Дальнего Зарубежья. В день двадцатилетия со дня кончины старицы наблюдалось стечение народа более пятидесяти тысяч человек, все улицы, ведущие к монастырю, были заполнены паломниками.

 

Путешествии к мощам святителя Феодосия Черниговского и в Беларусь

Рассказывала Матушка также о своем путешествии к мощам святителя Феодосия Черниговского, мощи которого были возвращены в Свято-Троицкий собор Чернигова во время войны.

Шла Матушка пешком, не останавливаясь в селениях, а ночуя в лесах и полях. После поклонения мощам особо почитаемого ею святителя, Матушка попросилась на ночлег в дом церковного старосты. Он ответил отказом, но она, понуждаемая Духом Святым, пошла за ним, зная, что Господь послал ее в этот дом не случайно.
По дороге старосту встретила плачущая жена. В отчаянии она сообщила старосте, что от угара на печи умерла их дочь. Отец, а за ним и матушка Алипия, побежал в дом.
Удрученные родители теперь уже не препятствовали, чтобы странница вошла.
Она незаметно достала флягу со святой водой, которую она назвала иносказательно «живая», окропила девочку и влила ей в рот воды. Девочка ожила, а старица незаметно скрылась.
Еще одно событие произошло в Белоруссии после войны.
На рынке одного города матушка Алипия встретила толпу людей, которые окружили плачущую семью. Они привезли продать в голодное время домашнее животное – свинью.
Это была их единственная возможность выжить. Но животное было таким слабым, что, казалось, вот-вот околеет. В тот момент, когда свинья начала синеть, сквозь толпу пробралась матушка Алипия, которая живо откликнулась на несчастие людей. Втайне молясь Богу, она достала обычный деготь и дала животному. Свинья тут же ожила, а люди хватились – где же их спасительница?
Но она уже скрылась в толпе. Когда ее все-таки догнали и стали расспрашивать о лекарстве, она сказала, что они обознались.